– Привет, старуха! Привет!
Мы с Дюпеном невольно взглянули в глубину прихожей, но там не оказалось никого. На лице миссис Диккенс отразилось беспокойство.
– Сожалею, что вынуждена вас разочаровать.
Изнутри донесся странный скрежет. Миссис Диккенс тревожно оглянулась.
– Полли! – прохрипел все тот же древний голос. – Растопи плиту! Чаёк завари!
Миссис Диккенс повернулась к нам спиной и хлопнула подолом юбки:
– Кыш! Пшел на место!
– Растопи плиту! Ура! Всем чайку!
Миссис Диккенс снова хлопнула подолом юбки, затем вдруг пискнула и отскочила в сторону.
– Пшел прочь, несносная тварь!
Мы с Дюпеном немедля переступили порог, приготовившись защищать миссис Диккенс, но открывшаяся нашим взорам картина заставила нас смутиться. По прихожей скакал, норовя клюнуть миссис Диккенс в лодыжку, огромный черный ворон.
– Привет, старуха! – каркнула дьявольская птица.
Миссис Диккенс снова хлопнула на ворона подолом юбки и отскочила назад, спасая ноги от его твердого клюва.
– Прошу вас, закройте дверь, – выдохнула она. – Он не должен удрать наружу – как бы мне этого ни хотелось. Чарльз очень расстроится, если это ужасное создание пропадет.
Она хлопнула подолом еще раз.
– Как его зовут? – спросил Дюпен, глядя, как ворон наскакивает на миссис Диккенс, растопырив крылья так, что казался вдвое крупнее.
– Хват[54]. Муж зовет его «Хват Мудрый», «Хват Озорной» или «Хват Хитрый» – в зависимости от поведения.
– Я – дьявол, дьявол, дьявол! – немедленно заявил ворон.
– Уж это точно, – подтвердила миссис Диккенс, не сводя с ворона глаз.
– Не вешай нос! Бау-вау-вау!