Волнолом

Анна порозовела:

– Минутку, пожалуйста. Я проверю по каталогу.

– Не беспокойтесь, я подожду.

Она и правда справилась за пару минут. Положила перед Генрихом стопку рукописных листов и книгу в мягкой обложке. Видно было, что зеленоглазку так и тянет спросить, чем эти шедевры заинтересовали контору, но она героически сдерживалась и строго хмурила брови.

– Благодарю вас, фройляйн.

Генрих присел за столик и с замиранием сердца взялся за рукопись.

Вдруг повезет?

Искомая страница нашлась не сразу, будто дразнила его и пряталась. Ерзая на стуле от нетерпения, он пробежал глазами один абзац, второй, третий…

Отложил рукопись и долго сидел в растерянности.

Текст был точно такой же, как в старом мире. Один в один. Слово в слово.

Но как это может быть? Ведь история изменилась! А тут – все та же идиллия. Барон знакомится с деревенской девчонкой, мирно беседует, навещает…

Эта рукопись – как реликт из прежней реальности.

И, кстати, уже не первый реликт.

Генриху отчетливо вспомнилось – несколько дней назад он здесь же, в библиотеке, полез в карман за жетоном. По логике, никакого жетона при нем быть уже не могло – ведь в новом мире никто не восстанавливал его в должности мастера-эксперта. Однако значок нашелся, хотя и не сразу! Будто Генрих ничтоже сумняшеся запустил руку в старый мир и извлек оттуда трофей.

Парадокс.

Служебную бляху не выдавали, но она все равно в кармане.

Биография Роберта изменилась, но исходный текст все равно в архиве.

Людей не убили, но они все равно мертвы – хронист, механик, профессор.

Новый мир никак не может отцепиться от старого. Может, именно поэтому его лихорадит? И если так, то что с этим делать? Какой-то заколдованный круг…

– Фройляйн Майреген, можно глоток воды?