Волнолом

– Ротхайда!

Рыжеволосая девушка в темно-зеленом платье, которая до сих пор держалась поодаль, подошла к ним. У нее было простоватое веснушчатое лицо и спокойный, чуть отрешенный взгляд.

– Взгляните на свою сестру, сын. На роду ей было написано умереть во младенчестве. Вынашивая дочь, я видела сны, как ее хоронят в аббатстве Святого Арнульфа. Молилась денно и нощно, чтобы она осталась жива. И, как видите, мои молитвы были услышаны.

Мать провела ладонью по волосам Ротхайды и снова замолчала надолго. Король не торопил ее. Ждал.

– Несколько лет спустя я повстречала в одной из поездок некую странницу. Разговорилась с ней. Казалось, она читает все мои мысли. Она похвалила меня, сказала – дочь выжила благодаря моей вере. А еще – благодаря той силе, которой я поделилась с ней, еще не рожденной. Что странница имела в виду? Силу материнской любви? Или нечто совсем иное? Я спросила, но она не ответила. С тех пор я не раз ломала над этим голову. Как и над тем, почему сбывались все мои сны – кроме того единственного, в котором умирает Ротхайда.

– К чему же вы пришли, матушка?

– В снах – будущее. Жизнь ведет нас к нему, как наезженная дорога. Но небо не зря наделило человека свободой воли – с дороги можно свернуть. Вот только сделать это невероятно сложно. Нужна жгучая, исступленная убежденность, что правда на твоей стороне. И конечно же нужна сила.

– Сила? Та, что есть у вас, если верить страннице?

– Наверное, у каждого человека она своя, сокрытая в сердце. Я предпочитаю так думать – иначе произошедшее слишком напоминало бы колдовство. По правде сказать, я всегда боялась мыслей на эту тему. Как действует моя сила? Не знаю. Мне было достаточно, что она помогла спасти дочь, когда та была в моем чреве. Но кто подскажет, как мне уберечь сына, который давно стал взрослым?

Король, оглушенный услышанным, не ответил. Мать вздохнула, потом спросила Ротхайду:

– Монета сейчас с тобой?

Дочь достала из кошеля на поясе серебряный денарий, подала его матери – свежеотчеканенный, весело блестящий под лучами майского солнца. На одной стороне – выпуклыми крупными буквами в два ряда: CAROLVS. На другой: DORSTAD. Имя правителя и место, где расположен монетный двор.

– Новая чеканка, только что доставили Карлу, – сказала Бертрада, вертя денарий в руках. – А лет через тридцать появятся солиды из чистого золота, где он будет в лавровом венке и в императорской тоге. О, как я мечтаю, сын, чтобы на монетах был и ваш профиль!

Она сжала серебряный кругляш в кулаке, словно пытаясь раздавить его. Карломану опять почудились металлический лязг и скрежет. Мать, всхлипнув, сунула монету ему в ладонь, развернулась и зашагала прочь. Король ощутил, что серебро – горячее, почти раскаленное. Вгляделся и обнаружил с недоумением, что угловатая надпись искажена, будто расплавилась и сразу снова застыла. Буквы в имени Карла теперь читались с трудом, превратившись в несколько бессмысленных вертикальных бороздок.

– Сестрица, как она это сделала? Тебе доводилось видеть подобное?

– Нет, братец.

– Это и есть та пресловутая сила? Почему раньше такого не было?

– Матушка в последние дни сама не своя. Очень за вас боится.

– Что еще она тебе рассказала?

– Гораздо меньше, чем вам сейчас. Вы же слышали – она не знает, как со всем этим управляться.