Толпа будто ждала, чем бы возмутиться.
– Вы слышите, что он говорит?
– Каков идиот!
– Псих!
– Эй, леди, вам нужен муж получше этого!
– Он и вправду сказал, что малышке хорошо бы умереть? Вы слышали?
– Да, он сказал, что девочке лучше умереть.
– Эй, ты, Пол Пот, вали из очереди. Мы здесь бежим от геноцида и не желаем брать его с собой.
Я не ввязываюсь в перепалку, спокойно отвечаю:
– Вряд ли мы знаем, что делаем.
Агнет сжимает билеты и сертификат на проход. Не выпуская Герду, пытается обнять двух младших мальчиков. На губах у Герды пузырьки слюны. Дверь лифта расходится во всю стену. Агнет шагает вперед, волоча за собой Герду.
– Давай я хоть понесу ее, – говорю я. Агнет меня не слышит. Я тащусь за ней. Кто-то толкает меня в бок. Я не обращаю внимания.
Они забирают удостоверения личности и оставляют у себя. Это мера безопасности, чтобы удержать внизу как можно большую часть человечества. Я сознаю, что мы никогда не увидим солнца. Ни закатных кучевых облаков, ни бликов на море, ни стайки сардин, плывущей серебристой вуалью в прозрачной воде. Ни птиц, которые могут запеть, а могут и улететь, ни бурой травы, ни пыльных полевых цветов у дороги. Гром не поразит
Я сын Камбу. Кампучиец.
Я втискиваюсь в лифт.
– Эй, босс! – зовет кто-то. Звуж голоса раздражает меня раньше, чем я узнаю человека. Ах, да, и еще усики этого самодовольного типа. Он работал у меня в отеле. Мой казнокрад. Он явно доволен, рад меня видеть. – Разве это не чудо? Погодите, вы еще не видели!
– Да, чудо, – бормочу я.
– Слушайте, – перебивает кто-то моего воришку, – этого парня ничем нельзя обрадовать.
– Он славный, – возражает тот. – Я у него работал. Верно, босс?