Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов ,

– А, – говорит аптекарь с довольным видом, – знаете, Будда учил смиряться.

– Почему же мы не смирились с Землей? – спрашиваю я.

Аптекарь пожимает плечами, обтянутыми белым халатом.

– Нам всегда хочется чего-то другого.

Мы всегда должны двигаться дальше, и, если не можем покинуть дом, он сводит нас с ума. Запертые, обезумевшие, мы затеваем что-то новое.

До настоящего человека мне еще одна ступень. Я вспоминаю своего дядю: как только его дети и дети его брата подросли, он покинул нас, чтобы стать монахом. Так завершалось создание человека в былые времена.

Я стою, и рядом со мной – миска для заслуг перед храмом. На мне оранжевое одеяние, как и на других. Рит, как ни странно, присоединился ко мне. Он воображает, что бунтует. Люди Шри-Ланки, Лаоса, Бирмы и моей родины дают нам еду для своих умерших. Мы благословляем ее и поем на пали:

Все компоненты мира воистину преходящи. В их природе возникать и разрушаться. Возникнув, они перестают быть. Остановить этот процесс – блаженство. Незваный он пришел сюда, Без позволения он уходит отсюда. Как он пришел, так и уходит. Откуда же может быть скорбь?

Мы добиваемся, чего хотим. Мы – наш вид – всегда получаем то, что хотим, верно? Так или иначе.

ДЖЕЙМС ВАН ПЕЛТ

УТЕШЕНИЕ

Рассказы Джеймса ван Пелта публиковались в «Sei Fiction», «Asimov’s Science Fiction», «Analog», «Realms of Fantasy», «The Third Alternative», «Weird Tales», «Tale-bones», «Alfred Hitchcock’s Mystery Magazine», «Pulphouse», «Altair», «Transversions», «Adventures in Sword & Sorcery», «On Spec», «Future Orbits» и других изданиях. Первой книгой писателя стал сборник «Бродяги и попрошайки» («Strangers and Beggars»). Вслед за ним он выпустил свой первый роман – «Лето апокалипсиса» («Summer of the Apocalypse»), Затем вышел еще один сборник – «„Радиоволшебники“ и другие рассказы» («The Radio Magicians and Other Stories»). Джеймс ван Пелт проживает с семьей в Гранд-Джанкшен, штат Колорадо, где преподает английский язык в старших классах и колледже.

Эта история о человеке, лютой зимой из-за снегопада оказавшемся взаперти в генераторной будке над старой шахтой. Он должен не только пытаться выжить, но и всеми силами поддерживать работу электричества и вентиляции, несмотря на вызовы, которые бросает ему природа. Много веков спустя его мужество и решимость подают пример молодой женщине на корабле-колонии, совершающем долгое межзвездное путешествие.

Видеостена не протянула и двух циклов сна. Когда Меган впервые проснулась (через сотню лет после начала четырехтысячелетнего путешествия к Зета Ретикула), она махнула рукой в сторону сенсора, и перед ней появился пейзаж Хрустальной реки. Листья ясеня трепетали от легкого ветерка, которого она не чувствовала. Сама река пересекала экран, появляясь меж деревьев, прыгая по камням, смеясь и шипя в громкоговорители, прежде чем иссякнуть у самого пола внизу картинки. На правом берегу на сером граните стояла генераторная будка, оставшаяся от шахты девятнадцатого века. Высокий желоб для воды спускался от домика по скалистому берегу в заводь. Девушка сделала снимок во время последнего похода, перед началом подготовки к полету. В комнате каждого члена команды был дисплей, но лишь у нее он все время показывал одну и ту же картину. Меган присоединялась к команде на двухнедельный рабочий период, затем возвращалась в кровать для долгого сна.

Но когда она проснулась во второй раз, через двести лет после того, как корабль покинул земную орбиту, лист металла оставался тусклым и пустым. Меган сидела на краю койки, опустошенная, зная, что свинцовые конечности – результат столетнего сна, но предпочитая думать, будто это вызвано печалью. Горы нет. Реки нет. Деревянной будки, стоящей под ясенем, – нет. Она вызвала Тига, командира расчета.

Пока тот не пришел, Меган достала из-под кровати коробку, в которой хранила сувенир с Земли – шахтерский подсвечник, с острием на конце, медной ручкой и железным кольцом для свечи. Она нашла его в яме у генераторной будки после того, как сделала снимок. Подсвечник был приятно тяжелым и сбалансированным. Девушка счистила ржавчину, и металл засиял, но на некогда гладкой поверхности остались рытвины. Меган нравилось ощущать пальцами его шероховатости.

Проверив соединения, Тиг сказал:

– Эта экспедиция от начала и до конца – эксперимент. – Он открыл бокс с панелью ручного управления дисплеем, которая располагалась внизу стены. – Единственный способ выяснить, как время воздействует на технику, – наблюдать за ней в течение долгого времени, чем мы, собственно, и занимаемся. – Тиг захлопнул крышку. – По-настоящему важно на протяжении всего пути поддерживать функционирование лишь систем жизнеобеспечения, навигации и силовых установок. Ты обеспечиваешь бесперебойную работу гидропоники. Я чиню технику. Команда обслуживает электростанцию. Раз в двадцать пять лет просыпается одна из четырех команд, но у нас нет времени на починку предметов роскоши вроде твоей видеостены. Мы – своего рода сторожа. – Он провел рукой по тусклой поверхности. – Корабль уже старый, а путь еще очень, очень неблизкий.

– Нам тоже нужно функционировать. Нам, людям.

– Ну да. – Он потер подбородок, глядя на лежащий на ее коленях подсвечник. – Интересная вещь. Ручка отвинчивается?

Меган покрутила ее.