Мертвая

Почему-то мне становится легче: если жив сейчас,то проживет еще немного.

– Я никого не люблю.

– Почему?

– Дознаватель не может позволить себе такой слабости… чревато… один мой однокурсник, на редкость невезучий тип, не сказать, чтобы совсем тупой, но да,именно, что невезучий… вздумал связаться с ведьмой. И теперь вот медленно подыхает…

– Что случилось?

Я опускаюсь на пол рядом. Как ни странно, пыли здесь почти нет. Это место само поддерживает порядок, но проявить уважение стоило бы. Время, пусть и текущее иначе, уходит, а я сижу рядом с Диттером и слушаю заторможенное тяжелое его дыхание. Темная кровь выползает из уха. Я подхватываю каплю и иду к богине. Касаюсь губ ее. Пожалуйста. Я не собираюсь убивать его… я не настолько самонадеянна и слишком мало пока знаю о своей силе, о твоей тоже… я просто прошу немного времени. Пока… пока мы не разберемся с этим делом. И кровь уходит в золотые губы. Малая жертва. Но… принята?

– Так что случилось? – я возвращаюсь, сажусь рядом и осторожно касаюсь волос. Этот мужчина… просто мужчина… в моей жизни были другие.

Много. У темных свои потребности. А те,другие… были среди них и более красивые. И куда более харизматичные… даже сейчас, если посмотреть беспристрастно, Вильгельм куда ярче, интересней своего однокурсника, но… Вильгельму мне хочется шею свернуть.

– Не рассказывал?

– Нет.

– Тогда и я не буду… попроси за него. Пожалуйста, – эта просьба дается ему с немалым трудом.

– А ты?

– Я просил… многие наши просили, потому что на самом деле он такого не заслужил. дурак, но не сволочь… а со временем понимаешь, насколько важно, чтобы человек не был сволочью. И да, я просил… только мне не ответили.

Уголок рта его дернулся.

– Если со светом не вышло, то… стоит обратиться к темноте?

– А тебя не накажут за подобные мысли? – я убрала влажную прядку волос, прилипшую ко лбу Диттера.

– Плевать.

Плевать ему не было, но он готов был принять наказание. И это… глупо? Благородно? И то, и другое разом?

– Я попросила, но… не знаю, она тоже далеко не всегда отвечает… а ты знаешь, кто такие такхары?

И по тому, как помрачнел Вильгельм – хотя куда уж мрачнее-то – поняла: знает. И знание это не доставляет ему удовольствия. Он опустился на пол. Скрестил ноги и достал из кармана темные отполированные до блеска четки.