Прикрыв глаза, Владлен Олегович выставил руку, требуя молчания.
– «Кого окружает пламя ревности, тот подобно скорпиону обращает отравленное жало на самого себя. Самым опасным врагом, которого ты можешь встретить, будешь всегда ты сам; ты сам подстерегаешь себя в пещерах и лесах», – процитировал он кого-то.
Заворочался ключ. В прихожую вошла Нина – глаза сверкали, лицо раскраснелось, будто она бежала.
– Стоят. – Она нервно махнула рукой назад, на лестницу. – Двое в подъезде, между этажей, и несколько на улице.
– И две машины, – присовокупил муж. – Незаметно не выйдешь.
– А на крышу? – глупо, с их точки зрения, поинтересовался я.
– Зачем?
– У меня есть парашют-невидимка.
– А-а, ну коли так… – улыбнувшись моей якобы шутке, Владлен Олегович кивнул жене: – К Фаине Львовне не поздно, скажем, за солью?
– У бабушки бессонница, только рада будет.
Нина вновь ушла. Ненадолго.
– Там какой-то хмырь в кожанке, – последовал ее доклад по возвращении с последнего этажа. – Прямо на площадке. Едва не съел меня взглядом.
– Утро вечера мудренее. Нин, постели нашему гостю на кухне. – Владлен Олегович стал отодвигать стол, мешавший расположению моего будущего ложа.
– На полу? – Длинные ресницы жены взметнулись.
– А где? Молодой, здоровый. Не простудится.
– Конечно, – закивал я. – Спасибо большое. Я и так вас стесняю…
Получилось тесно, но всяко лучше, чем в лесной землянке. Когда все разошлись и улеглись, заснуть долго не удавалось – мешала страстная возня в спальне. Кажется, жена ожесточенно благодарила мужа за необыкновенный подарок.
Время – далеко за полночь. К Полине не смог, балбес, из-за своего легкомыслия. И Челеста волнуется. Сам себя в капкан засадил. Имеется ли вероятность, что впредь буду умнее? Вопрос номер два: наступит ли упомянутое «впредь»?
В спальне установилась долгожданная тишина. Минут через пять раскатистый храп сотряс стены. Вот ведь, хрен редьки не слаще.
Послышались тихие шаги. Стараясь не выдать себя, я чуточку приоткрыл глаза.