Герой Бродвея

Дверь тихо приоткрылась.

– Ну, кто еще там? – раздраженно проворчал генерал Кабан, прикрывая ладонью совершенно секретные документы.

– Как кто? Это ми, – услышал генерал голос с грузинским акцентом.

Не веря своим ушам, генерал повернулся и обомлел. Рядом с ним стоял, раскуривая трубку, Сталин! Опрокинув кресло, генерал Кабан вскочил и вытянулся по стойке «смирно».

– Разрешите доложить, Иосиф Виссарионович! – гаркнул Кабан.

– Вольно, генерал, вольно.

Сталин, в хромовых сапогах и маршальском мундире, был точь-в-точь, как на фотографии, которую Кабан повесил у себя на даче.

«Неужели началось?!» – с восторгом и ужасом подумал про себя генерал, мысленно перебирая провинности, за которые его могли теперь поставить к стенке.

– Ну, викладывай, генерал, какие грехи у тебя на уме, товарищ Сталин слушает, – вождь по-отечески строго посмотрел в глаза генералу.

– Я… по… по…нимаете, товарищ Сталин, – начал, заикаясь, Кабан, – дочка у меня с п… п…прохиндеем спуталась. Компрометирует…

– Плохо. Не зря в нашем народе говорят – рыба гниет с головы. Вай, вай, генерал. – Сталин погрозил пальцем. – Проглядел ты свою дочку.

– Проглядел, товарищ Сталин, – на лбу генерала выступили капли пота, – как пить дать, посадит девчонку.

«У, дура упрямая, сколько раз говорил!» – пронеслось в голове.

– А как ви боретесь с врагами народа, генерал?

– Боремся, товарищ Сталин, – обрадовался Кабан, вспомнив об Элен Райт. – Американскую шпионку поймали.

– Где, если не секрет?

– А прямо на огороде, товарищ Сталин.

– Что ты сказал?

– В капусте, товарищ Сталин, нашли.

– Что-то ты заговариваешься, генерал, – кремлевский горец сурово сдвинул брови.