— Хорошо, — кивнула Элиза. А что тут еще скажешь?
Она шла по залу, улыбалась знакомым и слушала отголоски разговоров, выбирая, к какой группе присоединиться.
… - Вы слышали, как теперь называют этих бедняжек? — Охала княгиня, в ужасе округляя глаза. — «Дочки императора». После того, как Помазанник обещал работающим женщинам свою отеческую поддержку, народ все переиначил! В наше время «детьми империи» были сиротки, а сейчас…
— Вы правы, — кивнул ее собеседник, солидный господин в кавалерийском мундире, — если слабый пол взваливает на себя тяготы службы, пусть и гражданской, это не от хорошей жизни. Перевелись настоящие мужчины!
— Если бы! Моя племянница, княжна, при живых родителях рвется стать «дочкой»! Жениху отказала! Чего ей не хватает, не понимаю!
— Тетушка, — терпеливо-ласково улыбнулась стоявшая рядом барышня, — я хочу служить империи в меру сил и возможностей. Я же не мечтаю о военной карьере, как госпожа Орлова. Хоть и не устаю ею восхищаться. Юная барышня, а уже лейтенант рейтарского полка.
Элиза прошла мимо. В эту беседу ей вступать не хотелось.
…- Новый провинциал-охранитель Гетенхельмский. Вон, сидит, закусками лакомится. Вызван из захолустья, ставленник Архиепископа. Говорят, не жег ведьм просто за магию, непременно за злодейство, — совершенно не стесняясь, иронично говорил молодой человек в мундире Второго егерского полка.
— Последние указы предвосхитил? Ловок! И сделал карьеру, — хмыкнул его собеседник, седой старичок с тростью. — Императору, конечно, виднее… А я, уж простите, по старинке колдунов опасаюсь. Четыре века назад пол материка разнесли, вместо старой Рутении — болота с озерами, Гнездовск еле-еле оклемался. Хорошо, Мстислав наших предков собрал и до этих земель дошел и местную нечисть приструнил, а то ловили б лягушек по кочкам да трясинам, кабы не чего похуже.
— Так потому со времен Мстислава любая боевая магия во всем мире под запретом, — пожал плечами егерь. — В мирных целях пожалуйста, сколько угодно, а воевать извольте без колдовства, в доспехах, с мечами, пиками, пищалями да пушками. Ну, или с ножами, по-тихому, — ухмыльнулся он чему-то, прекрасно известному обоим.
— Юноша, вы излишне оптимистичны, — хохотнул дед. — Любую полезную штуку можно к драке приспособить и любой запрет обойти. Не предела изобретательности, когда надо ближнего половчее изничтожить…
… - Господа! — услышала Элиза, проходя мимо группы людей, окруживших темноволосого человека в одежде слегка необычного покроя, — Гетенхельмский Университет уже предложил мне дать серию открытых лекций, посвященных моим исследованиям. Прошу, приходите, там я отвечу на любые вопросы.
— Профессор Каррера, мы ждем от вас рассказов о Криенне! Вы побывали в самом сердце магического царства Древних — что может быть интереснее?!
— Там просто холодно, — развел руками профессор. — Снег, лед, северное сияние, медведи и тюлени.
Элизе захотелось послушать (наверняка он не только тюленей видал в колдовских замках!) но рядом с Каррерой, заинтересованно распахнув огромные голубые глаза, стояла княжна Нина Гагарина, ее давняя подруга-соперница. Не обойдется без очередной колкости, без удивленно-наивного вопроса: «Дорогая, а где же Пьер?»…
Соревнование в остроумии окончательно испортит вечер.
Элиза дружелюбно кивнула Нине и не стала останавливаться.
Она вышла из бальной залы в неожиданно безлюдный коридор, сделала несколько шагов…
Крик. Сгусток боли, недоумения и страха.
Вихрь. Не бывает смерчей в стенах гетенхельмской ратуши, не может быть, показалось!