Не успела она высказать свою догадку вслух, как однако почувствовала, что держится из последних сил и так вымоталась, что вот-вот упадет замертво. Девушка на ватных ногах спустилась в спальную каюту под палубой и с удивлением обнаружила, что там не душно – владелец позаботился установить кондиционер.
Ложась, она заметила, что темная широкая полоса вдоль носа «Корсара» состоит из тонированного плексигласа с тремя форточками, которые можно открыть для вентиляции. Она прикинула, не открыть ли их, впустив свежий воздух, и не выключить ли кондиционер, но не успев додумать мысль до конца, провалилась в глубокий сон без сновидений.
Когда она проснулась, заторможенная, с тяжелой головой, но больше всего – голодная, солнце стояло в небе гораздо выше. Дэнни несколько минут приходила в себя, затем осмотрелась в узкой каюте. В мини-холодильнике нашлись несколько бутылок дорогого импортного пива, но ни французских сыров, ни черной икры, ни шоколада не было в помине. Холодильник сиял чистотой – сомнительно, что в нем держали что-либо кроме пива. А значит, владелец «Корсара» не имел привычки катать на яхте барышень.
Дэнни с урчащим от голода желудком исследовала содержимое шкафов. Найди она одни наркотики или бриллианты, лично бы оторвала хозяину яхты руки и ноги – просто из принципа.
Она была близка к отчаянию, как вдруг заметила в самом дальнем углу последнего шкафа пачку соленого печенья. От одного вида крекеров изо рта потекли слюнки. А что если в пачке не крекеры? Если бы там обнаружились драгоценные камни или пластиковые мешочки с кокаином, она бы их все равно съела.
Нет, в коробке лежали старые добрые печеньки, слегка подсоленные и неимоверно сухие – чудо, если вспомнить, что они хранились на лодке. Картинка на обертке предлагала покрошить их в суп или положить на них сыр, никто не ест соленые крекеры в чистом виде. За исключением тех случаев, когда на краденом «Корсаре» нет других припасов. Дэнни убедила себя, что рада находке и ни капельки не жалеет, что вместо соленых крекеров не нашла пшеничные «Ритц» или сырные. Соленые – само объедение. Просто люди не научились ценить вкус съедобного папье-маше.
Дэнни поднялась на палубу. Генри вброд дошел до берега и валялся на пляже, вытянув ноги и скрестив лодыжки, надвинув на глаза вездесущую кепку с эмблемой «Филлис». Он на секунду оторвался от телефона и поманил ее к себе.
– Есть хочешь? – спросила Дэнни, протягивая крекеры.
Генри оторвался от телефона.
– Очень. Да только срок годности… – он постучал по коробке, – закончился еще три года назад.
– Правда? А на вкус ничего. – Она развернула коробку и посмотрела на дату под надписью «срок реализации». Очевидно, Генри не знал, что срок реализации и срок годности не одно и то же. Она хотела было объяснить разницу, но решила отложить это до лучших времен, когда за ними перестанут гоняться убийцы. В любом случае период полураспада соленых крекеров наверняка был длиннее трех лет. Или она просто жестоко проголодалась и была рада, что ни с кем не надо делиться.
– Ты долго проработал с Ласситер? – спросила она.
– Это сказано в моем досье, ты его читала, – ответил Генри, не отрываясь от экрана телефона.
– Читала. Поэтому и не поверила тому, что сказал этот тип в офисе яхт-клуба. Перед тем как я выбила ему зубы, он утверждал, что ты продался.
– Но ты ж не поверила?
– На девяносто девять процентов я была уверена, что он лжет.
– Да уж, вечно этот чертов один процент мешает, – хмыкнул Генри.
Дэнни переступила с ноги на ногу, подумав о том же. При свете дня, оказавшись вне игры, на украденной яхте, с одной лишь пачкой соленых крекеров на завтрак, она невольно засомневалась, правильно ли поступает. Не угробила ли она свою карьеру из-за неумения отличить хороших парней от плохих?
В таком случае, что произойдет, если явятся настоящие хорошие парни и привлекут ее с Генри к ответу? Не придется ли провести остаток жизни в тюрьме строгого режима как самой глупой сотруднице за всю историю РУМО?
– Генри, – сказала она, заставив его в который раз оторвать глаза от телефона, – с тобой это раньше уже случалось?