На самом деле Яков очень надеялся на то, что с возрастом его навыки егеря-разведчика не утратили своей актуальности. Егеря – тем более разведрота егерской бригады – ночью как раз и воевали. Выходили в поиск, разведывали местность, брали языков… И чем темнее ночь, тем лучше! В безлунную ночь, с небом, обложенным тучами, перейти линию фронта гораздо легче, чем при полной луне и чистом небе. В лесу – вообще идеально. Так что мешает сделать то же самое местным «егерям»? Они эту местность должны хорошо знать и ночного леса наверняка не боятся. И тогда возникает вопрос: почему Яков первым делом подумал не об этих вполне реальных людях, а об оборотнях, являвшихся для просвещенных жителей Себерии не более чем героями фольклора. Однако вымышленные они или нет – но Яков первым делом вспомнил о них. Почему?
На прямой вопрос Альв он ответил, что это «всего лишь интуиция… предположения… логика вещей…».
Но факт оставался фактом: его шестое чувство, охотничье чутье, его инстинкты, наконец, – всегда служили ему верой и правдой. Особенно тогда, когда вставал вопрос о жизни и смерти. Оттого, быть может, он и считался «невероятно везучим сукиным сыном», как назвал его однажды в глаза начальник разведки армии. Удачливый разведчик, проницательный дознаватель, мужчина, ни разу не ошибившийся в намерениях своих женщин. Почему бы не предположить, что все это не результат особой прозорливости, основанной на внимании к деталям и дедукции, а работа того самого неведомого и никем толком не изученного шестого чувства, которое есть у одних и которого нет у других? И ведь, если разобраться, Яков демонстрировал невероятную проницательность практически всю свою жизнь, только никогда не придавал этой способности особого значения, считая чем-то само собой разумеющимся. А между тем это не так. То, как он выжил, попав в Себерию, как прошел буквально через всю страну, ни разу не вызвав даже тени сомнения в своем происхождении, – уже одно это показывает, насколько эффективной может быть эта его проницательность. Ну а помноженная на сильный интеллект и опыт, она становилась силой, которую не следовало афишировать, но которую стоило иметь в виду.
Сейчас интуиция напомнила Якову не о егерях, а о ночных охотниках, и, по-видимому, неспроста. Что-то витало в воздухе замка Мальм, что-то неуловимое, но знакомое. И если так, то стоило быть начеку. Волки – опасные враги, особенно когда сбиваются в стаю, а уж оборотни… Оборотни опаснее стократ, если, конечно, они существуют на самом деле.
«Поживем – увидим!» – решил Яков, подбрасывая в костер очередную ветку.
Наступила ночь. Лес притих. Холодный, пустой и… неопасный: во всяком случае, пока.
– Поспи немного! – предложил Яков. – Я покараулю.
– Уверен?
– Вполне, – кивнул он.
– Тогда я пошла, – и Альв закрыла глаза.
Яков посмотрел на женщину. Всполохи огня играли на ее лице, придавая ему то одно выражение, то другое. Иногда она представала перед ним грозной воительницей, а иногда беспомощным ребенком. Злая колдунья, добрая фея, спящая женщина… Женщина, которую он любит, хотя поверить в это не может и сам. Любовь никогда не была сильной стороной его личности. Симпатия, желание, страсть – все это было, а вот любви не было. Во всяком случае, ничего такого, что можно было бы принять за любовь. Однако вот спит у костра женщина, чувства к которой заставили Якова разрушить всю свою прежнюю жизнь. Такое бывает? В его-то возрасте? С его жизненным опытом? Логически рассуждая – ответ отрицательный, но жизнь показала, что не все поддается логическому анализу. В особенности любовь.
Как он и предполагал, они появились под утро. Сначала он почувствовал их присутствие и очень удивился, что способен на такое. Впрочем, он не знал о себе практически ничего: слишком давно ушел из Скулнскорха и был тогда слишком юн, чтобы успеть узнать, что он за человек, на что способен и как всем этим пользоваться. Альв себя забыла, он себя просто не знал. Но вот сейчас он узнал о себе что-то новое: он чувствовал присутствие чужих, даже если не знал пока, о ком идет речь.
– Они пришли, ведь так? – Альв больше не спала, сидела по ту сторону костра и смешно морщила нос, словно принюхивалась подобно псу или лисе. Но, может быть, и в самом деле принюхивалась?
– Так, – кивнул он, вставая с земли. – Приготовься, они скоро будут здесь. И вот еще что: я думаю, это все-таки волки, а не люди. Оборотни или ульфхеднары[33], нам в любом случае придется туго, потому что и те и другие видят в темноте, свирепы и безжалостны, и они разумны… Во всяком случае, до некоторой степени.
– Разве ульфхеднар не то же самое, что вервольф? – удивилась Альв, вставая по другую сторону костра.
– Нет. – Сейчас Яков вспомнил эту историю. В детстве он слышал ее множество раз, но полагал сказкой. Однако сейчас он уже не был настолько уверен в том, что эти существа всего лишь плод людского воображения. – Ульфхеднар – волк, а не человек. Но он крупнее и опаснее обычного волка, и, к сожалению, он умен, как человек, и хитер, как бес.
– Бес? – не поняла Альв.
– Ну, скажем, как бог Локи, – попробовал объяснить Яков, доставая тетиву, и стал готовить лук к бою. – Надо отойти от огня, – добавил через минуту, взглянув на Альв, снаряжающую свой татарский составной лук. – Вон к тому дереву, – кивнул он на старый дуб. – Тогда у нас будет прикрыт фланг.
– Пошли, – согласилась женщина, на ходу проверяя свои кинжалы и засунутый сзади за пояс топорик-валашку.
ebooksa