Альв

«И когда это я успел в нее влюбиться?!» Но факт: каким-то образом успел, и даже сам не заметил, когда и как.

«Любовь…»

Любовь стареющего мужчины не похожа на любовь юноши. Она другая. От нее не вспыхивают, чтобы гореть, а сгорают сразу со всеми потрохами. Так случилось и с Яковом, и он об этом не жалел. Как не жалел и о том, что любовь к этой маленькой женщине разрушила его мир, исторгнув его в другой, давным-давно потерянный и ставший чужим. Нет, он не жалел ни о том, ни об этом, и ему, как ни странно, было все равно, кем или чем является его Альв на самом деле. А о том, что она не совсем человек, Яков уже догадался. Но кем бы, в конце концов, она ни оказалась – заколдованной принцессой или чудовищем, скрывающимся под личиной юности и красоты, – ему было безразлично. Вот уж воистину, любовь зла!

«Зачем я стал ее расспрашивать?..»

Все дело в привычке к контролю, в желании знать все обо всем, что представляет личный или служебный интерес, в скрупулезной приверженности к подробностям, без которых не возникает целостной картины происходящего.

«Она и так рассказала бы мне все, что может… Все, что знает…»

Он попросту проявил нетерпение, которое в отношениях с Альв могло только навредить.

«И ведь она хотела мне все рассказать!»

Яков наклонился и легонько поцеловал женщину в лоб. Судя по всему, обморок миновал, и Альв уже мирно спала. Просто спала. Тихо, почти не производя звуков, едва показывая, что это сон, а не смерть. Но она была, разумеется, жива. Краски вернулись к Альв, в ней снова чувствовалась невероятная для такой маленькой женщины жизненная сила.

«Разбудить?»

– Я не сплю, – ответила она на его незаданный вопрос и открыла глаза. Голубые, прозрачные, словно бы сияющие в полумгле, сплотившейся под пологом леса.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я снова упала в обморок?

– Да, – кивнул Яков, не выпуская женщину из объятий. – Прости! Это я виноват.

– Ты не виноват, – улыбнулась она. – Виновата моя природа. И самое ужасное, Яков, что я не знаю, в чем тут дело: в одном ли беспамятстве – или есть что-то еще?

– Не переживай, Альв, – успокоил он. – К чему это все?! Ты все время что-то вспоминаешь. Это очевидно. Может быть, это все еще не то, чего бы ты хотела, но уже кое-что. Наберемся терпения и будем жить. Когда-нибудь мы все узнаем и все поймем.

– К слову, о том, чтобы жить долго и счастливо, – взглянула ему в глаза Альв. – Ты ведь понимаешь, что живыми нас все равно не отпустят.

– Попробуют убить, – согласился Яков. – Но, думаю, не сейчас. Скорее всего, ночью, ближе к утру.

После демонстрации силы и власти – о природе которых, похоже, ничего не знала и сама Альв, – родичи Якова проявили еще большее радушие, за которым скрывались вполне очевидные страх и недоверие. Опасливая вежливость, неискренние улыбки… Обед продолжился еще на две перемены блюд, но ни ярл, ни его жена не стали настаивать, чтобы «дорогой брат» и его леди-жена остались ночевать в замке. Яков и Альв покинули цитадель и провели ночь в гостинице. А утром их «тепло, по-родственному» проводили в путь, предоставив для этой цели двух прекрасных лошадей. Впрочем, в результате они отправились в дорогу одни, а не с обозом, как предполагали с самого начала, именно в опасении неизбежных для одиноких путников проблем, которые с легкостью возникают в таких вот малонаселенных местах.

До полудня они довольно споро двигались по старому тракту мимо небольших деревень и хуторов. Наслаждались пейзажами, когда то слева, то справа лес расступался, открывая вид то на реку, скованную льдом, то на далекие заснеженные горы. События прошедшего дня не обсуждали, как и то, что может стать их следствием. Говорили обо всем и ни о чем, но уж точно что ни о чем серьезном. А потом дорога углубилась в лес, и Яков с Альв остались на ней в одиночестве. Тогда он ее и спросил…