Сигруд берет фонарь, отмычки, пистолет и нож. Идет к обломкам «Салима», обходя кости, погребенные в песке, перемешанные друг с другом скелеты нескольких сотен людей, которые, несомненно, когда-то служили на борту этой громадины.
Некоторые черепа раздавлены. И хотя дрейлинг не уверен, проломы на одном из них выглядят так, словно раздавили его голыми человеческими руками.
Он подходит к носовой части, которая в основном уцелела. «Салим» высотой в четыре-пять этажей, массивное сооружение, пусть и слегка наклоненное к западу, так что Сигруду трудно оценить его размеры.
Сигруд приближается к правому борту со стороны носа и смотрит вверх вдоль корпуса. Корабль слегка наклонился, пока лежал неизвестно сколько лет на изогнутой поверхности острова, и его бока раскололись и разделились, как мягкий сыр, который сжимают чьи-то руки. На корпусе зияют дыры, швы разошлись, и заклепки торчат, как будто его собирал пьяница. Хотя Сигруд — опытный скалолаз, такое заставляет его медлить.
«И все же, — думает он, — деваться-то некуда».
Морщась, дрейлинг натягивает пару толстых кожаных перчаток и подходит к одному шву, который идет вдоль корпуса до самого верха. Нужно схватиться за обе стороны шва, протиснуться внутрь, в пролом, и медленно подняться, руками и ногами цепляясь за бока.
Если, конечно, опора выдержит его вес. Чего никто не гарантирует.
Сигруд начинает. Корпус невероятно толстый, в особенности вдоль бронированного пояса — той части корабля, что должна была находиться прямо над ватерлинией, куда мог бы попасть снаряд, оттого борт и делают довольно крепким. Сигруд мог бы пролезть через переборку на внутренние палубы, но не хочет. Войти туда, где судно ужасно повреждено, было бы самоубийством.
Но дрейлинг замечает, что «Салим» — необычный корабль, по тем проблескам внутренней части, которую удается рассмотреть по пути наверх. В большинстве дредноутов имелось то, что называли цитаделью, — тяжело бронированная «коробка» под четырьмя главными орудийными башнями, защищающая боеприпасы и бункеры с углем от проникновения вражеских снарядов. Он имел дело с военно-морской разведкой, так что знает об этом инженерном трюке — но то, что он видит сквозь щели в корпусе «Салима», выглядит… необычно.
Сигруд останавливается на полпути наверх, убеждается, что ступни надежно вклинились в шов, вытаскивает фонарь и включает.
Два склада боеприпасов подверглись серьезным изменениям. Он не видит каналов, идущих наверх, к двум передним орудийным башням, — значит, их пушки не были готовы к бою. Камеры для боеприпасов на месте, но их объединили в одну, отгородили ее и снабдили очень тяжелой броней — такой мощной, что эта камера почти так же бронирована, как пояс, идущий вдоль бортов дредноута.
Это заставляет Сигруда удивиться: что же они там могли держать, если не боеприпасы?
Он кряхтит, прячет фонарь и продолжает карабкаться вверх.
Наконец он выбирается на главную палубу. Чем выше, тем разлом в корпусе становится все шире и в конце концов Сигруд понимает, что больше не достает до обеих сторон. Вздохнув, он разворачивается так, чтобы прицепиться к одной стороне шва, зажимая его между ногами и ладонями, и медленно, очень медленно ползет вверх.
Главная палуба наклонена, и потому, хоть Сигруду очень сильно хочется шлепнуться на нее и отдохнуть, он понимает, что это заставит его катиться по палубе, пока он не вывалится со стороны левого борта. Поэтому он выползает на нее и держится за перила, тяжело дыша и жалея, что не прихватил с собой наколенники, — искореженные пластины корпуса поранили ему ноги.
Потом он садится и застывает.
— Это еще что такое?..
Палубу «Салима»… украсили. В частности, сняли две задние орудийные башни и вместо них, используя что-то вроде сварочной горелки, выплавили печать или глиф — символ, относящийся к одному из континентских Божеств.
Сигруд таращится на него, не в силах осознать увиденное. Сама мысль о том, что некая часть оборудования, принадлежащего сайпурским военным, несет на себе благословение одного из Божеств, нелепа. Он встает и, чуть пошатываясь на наклонной поверхности, подходит ближе, чтобы рассмотреть символ.
Печать знакомая: зазубренный верх переходит в плавный низ с завитушкой… Он вспоминает, как Шара изобразила кое-что похожее в Таалвастане, выжгла символ на большой доске спичкой, а потом им пришлось обоим держать эту деревяшку над головой, пока они шли по земле, которую прокляли.
ebooksa