Сигруд отходит от камеры и смотрит вверх. Отсюда ему все видно: ввысь идет туннель, проделанный сквозь множество слоев стали — проход, который голыми руками соорудил пленник, выбираясь на свободу.
«А я действительно освободился? Может, где-то в глубинах собственного разума я все еще бьюсь о стены Слондхейма?»
На мгновение он чувствует проблеск сочувствия к существу, которое когда-то держали здесь в плену. Он делает все возможное, чтобы задушить это чувство.
«Не надо его жалеть. Вспомни, что он у тебя отнял. Вспомни Шару. Вспомни, что ты потерял».
Внизу, во тьме, Сигруд йе Харквальдссон пытается заново разжечь свои многочисленные обиды, надеясь, что они достаточно его согреют, чтобы продолжать двигаться — умственное упражнение, с которым он хорошо знаком.
Он вздыхает. Корабль скрипит вокруг него, обдуваемый ветром.
Но один скрип кажется… слишком долгим. Дольше, чем порыв ветра, конечно. Как будто что-то еще давит на металл.
Сигруд замирает. Слушает.
Еще один скрип.
Он резко поворачивается и направляет луч фонаря вверх, на разрушенные палубы позади себя.
Он видит ее лишь мельком, наполовину спрятавшуюся за балкой: бледное лицо, вздернутый нос, недоверчивая гримаса.
Девушка со скотобойни. Мальвина Гогач.
Он роняет челюсть.
— Что?
Она делает жест одной рукой. А потом все вокруг… расплывается.
Сигруда обдувает ветром. Он пригибается, с трудом идет по песку и привязывает надувной плот к деревцу, стараясь не задеть неровные, ржавые куски металла вокруг. Он удивлен, что маленький плот продержался так хорошо, ведь это первый раз, когда он воспользовался надувным плавсредством. Потом он отступает, чтобы окинуть взглядом свою работу.
На втором шаге назад что-то неприятно хрустит под каблуком его ботинка. Он смотрит вниз. Из песка торчит осколок чего-то серо-белого.
Выглядит как кости. Кости человека, похороненного здесь, на пляже.
Сигруд наклоняется и начинает копаться в песке у своих ног, но замирает, понимая…
— Погоди-ка, — говорит он вслух. — Я это уже делал.
ebooksa