— Хочешь засунуть меня в ящик, — продолжает он. — Хочешь, чтобы я сидел тут, в ящике, совсем один!
— Нет, что ты! Ноков, Ноков, я этого не хочу!
Его лицо страдальчески морщится.
— Ты совсем как она… Почему вы такие? Что я вам сделал?
— Я пытаюсь тебе помочь!
— Она говорила то же самое! — Он восстает, превращается в колонну тьмы, которая устремляется в небеса. — Она говорила то же самое перед тем, как поймать меня в ловушку! И взгляни, взгляни на меня теперь!
Потрясенная Олвос замирает, а потом опускает голову, признавая поражение.
Ноков глядит на мать сверху вниз.
— Одиночество, — говорит он. — Я давным-давно его познал. В этом мире нет такого безумства, мама, которого я бы не испытал.
— То, к чему все пришло, — произносит Олвос, — разбивает мне сердце.
— Шанс все переделать. Шанс начать сначала, сотворить все ярким и свежим.
— Нет, — возражает Олвос. — Нет, этому не бывать. Ты не делаешь ничего нового, дитя мое.
Он опускает голову, чтобы посмотреть на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Я думаю, что это не первый раз, когда такое происходит, — говорит она. — Далеко не первый. Представь себе, дитя мое, — мир рождается, и в нем появляются смертные и Божества. Некоторые смертные оказываются близки к богам, другие — нет. Начинается завоевание, порабощение, пока все не переходит в великую войну, и кто-то находит способ убивать богов. Старые Божества свергнуты, их дети наследуют мир — и переписывают его. Они стирают реальность и переписывают ее, рождая новый мир, с новыми смертными, новыми богами, новыми истоками, новыми завоеваниями и новыми войнами. Старые обыкновения и старые боги забыты, как будто их никогда не было. Мир даже не помнит, что они вообще жили. И все начинается сначала.
Ноков на мгновение делается серьезным и молчаливым.
— Я тебе не верю.
Она пожимает плечами.
— Это то, во что я верю. Верь в то, что тебе нравится.
— Ты хочешь сказать, что… ты сама…