— Со всем должным уважением, Шара, — перебивает Сигруд, и голос его тверд. — Я тебя не спрашивал.
Шара моргает. Потом прислоняется к стене и смотрит на дочь с чуть потрясенным выражением лица, словно говоря: «Ну-у. Раз так, то ладно».
— Ты сможешь сейчас стрелять, — спрашивает Сигруд у Тати, — как я тебя учил?
— Д-думаю, смогу, — отвечает она.
— Хорошо, — говорит Сигруд. — Я отвлеку сенешаля от лестницы и сделаю так, что он погонится за мной. Шара, мне нужно, чтобы вы с Тати заняли позицию в здании напротив ворот, у окна на третьем этаже. Тати, как только он за мной погонится, ты должна начать в него стрелять, не останавливаясь. Он намного быстрее меня. Мне нужно, чтобы ты его задержала, как только сможешь.
— Постой-ка, — встревает Ивонна. — Может, стрелять лучше мне? Я уже имела дело с этой тварью.
— Это подводит меня к следующему вопросу, — говорит Сигруд, поворачиваясь к ней. — Я думаю не о твоем умении обращаться с огнестрельным оружием.
— А о чем же?
— Ты говорила, что дамы в Мирграде уделяли много времени фехтованию. Мать муштровала тебя безжалостно, по твоим словам. Как по-твоему, ты еще помнишь то, чему она тебя учила?
Проверив снаряжение, они выходят на улицу гуськом, во главе с Сигрудом и Ивонной. Их процессия мрачна и молчалива; молодые и старые воины пытаются осознать свое положение. Сигруд такое уже видел. Истинные битвы, настоящие битвы, редко оказываются просчитанными, как движения танцоров: они хаотичные, уродливые, непредсказуемые и быстрые — чтобы спасти или растратить жизнь, требуется жалкая горстка секунд. Неопытные погибают первыми, не подготовленные к ураганному действу. Он знает, что сегодняшний день не будет исключением.
«Битвы не меняются, — думает он. — Их суть всегда в захвате территорий, в умении воспользоваться местностью. И теперь, если нам повезет, надо согнать с этой местности врага».
Тати и Шара отделяются от них, когда они приближаются к жилому зданию на углу. Тати замирает посреди пустой улицы, неуверенно глядя на Сигруда.
— Помни о дыхании, — говорит он. — Помни, что это машина. Помни, что у нее всего одна цель.
Она кивает. Шара, дыша со свистом, свирепо смотрит на дрейлинга.
— Ты правда обучил мою дочь стрельбе, Сигруд?
— Мне показалось, так будет правильно. Я ничему другому не мог ее научить.
Шара улыбается.
— Сомневаюсь, что это правда.
Потом она поворачивается и ковыляет к жилому дому. Сигруд наблюдает, как Тати помогает матери войти в дверь и подняться по лестнице.
«Как же она выросла, — думает он, — за считаные дни».
ebooksa