Ловец бабочек. Мотыльки

22
18
20
22
24
26
28
30

Отнюдь не прекрасных существ, выглянувших с той стороны мира. Нет, для него это отвратительные твари, которые…

…голова правой исчезла в животе жертвы, а левая выглядывает из груди ее. Пена на клыках розовая, с кровью, и ошметок тряпки какой-то виднеется. Гончие не трогают тела. Им души хватает. И Катарине не хочется думать, что будет с этой вот самой душой.

Она заставляет себя отвернуться.

Еще грань.

И девушка, одурманенная запретным зельем. Теперь она выглядит неимоверно старой, хотя на лице — ни морщинки…

…еще одна…

…эта не стара, но… как она смотрит. Тоже видит? Не то, что Катарина, но взгляд жадный, если не сказать, жаждущий. Приоткрытые губы. Кончик языка выглядывает змеиным жалом.

…безумец, зажатый меж двух зеркал, распластанный на них. Он — словно лягушка, которую вот-вот препарируют во имя науки, и понимает это, и радуется. Его безумие лезет наружу, хотя он тщательно скрывает его.

…второй выглядит… черным.

Обугленным?

И это тоже что-то значит, но Катарина не понимает, что именно. Она словно во сне и сон этот тяжел, неподъемен для разума. Катарина поворачивается к князю, и это движение забирает у нее почти все силы. Она готова увидеть князя… каким?

…прежним.

Он не изменился?

…все заканчивается резко.

Звон на грани слышимости, будто где-то там, на крыше, а то и дальше, рассыпался прахом хрустальный бокал. И следом за ним — заклятье, которым их всех связали, внушив, что они едины…

Вернулась способность дышать.

И…

Смех.

И хохот даже. Это Мария заходится, а из глаз ее текут слезы. Жених, устав слушать безумие невесты, просто отвесил ей пощечину, но это не помогло. Смех только стал тише.

— Прекратите! — потребовала хозяйка дома, и Катарина не сразу поняла, что обращаются к ней. Женщина со сморщенным лицом меж тем раздраженно повторила: