…не было.
Тьма шептала. Она всколыхнула все страхи Катарины, обрушив на нее шепот и шепоток… сотни голосов… упреки.
Не сумела.
Не отыскала. Возомнила.
Хрипловатый смех Кричковца… обманули дурочку… обманули…
…плач Нинель… ведь предлагали же… чулочек жалко стало? Чистой захотела остаться? И что теперь… голоса роились, множились, в какой-то момент Катарина остановилась, понимая, что еще шаг и заблудиться в круговерти их.
Она растерялась.
И наверное, потерялась бы, если бы не князь. Он просто оказался рядом и взял Катарину за руку.
И голоса исчезли.
Лестница оказалась не такой и длинной, ступеней десяток и те скошенные, вытертые многими ногами. Низкий потолок. Влажноватый камень. Скобы, в которые, надо полагать, вставляли факелы. И подтверждением догадки — пятна сажи. Узкая горловина коридора. И двери.
У последней сидел некромант.
Прямо на полу сидел. Ноги скрестил. Руку правую на колено положил, а левой удерживал тонкую, что нить, веревку. Веревка же тянулась к бледной девушке, что стояла пред некромантом на коленях.
Тонкие руки.
Белое личико.
Темные глаза, в которых застыли слезы. Губы дрожат… и неужели Катарина столь жестока, что не поможет? Не защитит?
Она моргнула, прогоняя видение.
Дух. А духи могут быть опасны.
— Умная, да? — дух склонил голову к самому плечу. — Не жалко меня? А меня убили! Сиротинушку убили! Девочку обидели…
Она говорила мерным речетативом, заморачивая, завораживая.
— Душеньку погубили… я ль у маменьки росла… я ль у папеньки была…