Кровь капала прямо на кость.
И ничего не происходило… Светило солнышко. Легкий ветерок ласкал кожу. И главное, что не появлялось того темного давящего чувство, которое возникало рядом с магией смерти.
Зигфрид, перехвативши запястье белой тряпицей, зубами затянул узел.
— Может, все-таки в подвал? — предложил Себастьян. Нет, он не мнил себя таким уж специалистом в науке некромантической, но все ж таки слабо увязывалась оная с ясным погожим деньком.
— Да нет, погодите… тут время надобно.
…а потом Себастьян услышал, как лопается пузырь мира. Это было болезненно. Он покачнулся, едва не упав в серую мглу, которой вдруг наполнился воздух. И та, плотная, с жемчужным отливом, приняла бы Себастьяна.
Утянула.
Он отшатнулся, не боясь показаться трусом. И дышать забыл. И кажется, едва не выпустил крылья.
Схлынуло.
Отпустило.
Не сразу. Серая мгла облепила его, не желая расставаться. Истончившаяся, обманчиво безопасная, она была все ж слишком плотной, чтобы позволить дышать. И Себастьян ясно осознал: сейчас его не станет. Он раствориться в этой мгле, сроднится с нею настолько, что…
…теплые пальцы разорвали ее.
— С вами все в порядке? — этот голос заставил мертвый мир исчезнуть.
И все вдруг вернулось.
Небо.
Солнце.
Люд любопытный, который полиция не больно-то старалась оттеснить. Себастьян видел все будто со стороны. Вот кто-то лузгает семечки, переговариваясь в полголоса. Кто-то машет руками, доказывая, верно, что-то важное. Присевши на корточки, паренек положил на колено мятый лист и спешно что-то рисует. Надо полагать, вечерний номер выйдет прескандальным.
Он видел и улочку, узкую, зарастающую домами и мусором. Редкие деревца, еще не зачахшие в каменной человеческой обители.
Пятно.
Некроманта, застывшего с поднятыми к небу руками.