Реджинальд поднял голову от тетради. Мэб смотрела на него не с недоверием, как думалось, а скорее с легкой тревогой.
— После того, как составлена формула, справиться можно за несколько часов, — успокоил ее Реджинальд, — а у меня есть двое суток.
— А насколько сложнее… — Мэб замялась, — насколько сложнее сделать их именными и соединить с чарами слежения?
Реджинальд опустил взгляд в тетрадь, где среди формул и заметок, среди всех незавязанных нитей крылась такая возможность. Он думал об этом.
— Это не слишком этично.
— Потом ради успокоения нашей совести мы эти амулеты уничтожим.
Реджинальд поменял несколько переменных.
— Вся разница в формуле, сами амулеты в изготовлении мало чем отличаются. Ну и еще, нам потребуется мощный экран, поглощающий остаточные чары.
— С экраном я помогу, — кивнула Мэб.
Реджинальд вздохнул.
— Должен признаться, я думал об этом. Можно попытаться, но…
— Это аморально и незаконно, но я вас не выдам, — полушутливо обещала леди Мэб, а потом вдруг спросила: — Где вы учились?
— Де Линси.
— Поэтому вы так защищаете Абартон?
Реджинальд потер переносицу.
— Нет, не думаю. Дело не в благодарности, особой стипендии и глупостях вроде «он изменил мой мир». Просто… Мне нравится Абартон. Это — на мистическом, пожалуй, уровне — хорошее место.
Леди Мэб задумчиво кивнула.
— Понимаю, о чем вы. Мне в нем понравилось с первого взгляда. Если бы в Университет принимали в двенадцать, я бы там осталась в первое же посещение. Хотя, конечно, колледж Принцессы это сущее наказание, — она вдруг нахмурилась. — В одном ректор точно прав. Нам нужно больше занимать студентов. У них слишком много свободного времени, чтобы выдумывать способы ломать свою жизнь и жизнь окружающих.
— Что ж, радуйтесь: ректор всерьез настроен провести Универсиаду.
Мэб поморщилась.