Три капли на стакан

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что опять? Он нахмурился. Объяснил сухо: — Энн вину признала. Сказала, что поймала Лили на выходе из дома. Завязалась ссора, Лили проболталась о черноголовнике и других уликах на Рейстеда в сумочке. Энн сумку у нее вырвала, высыпала содержимое и силком напоила Лили ядом. Затем изъяла улики и перетащила тело в спальню.

— Как мы и думали, — вставила я. Приятно быть такой догадливой. Эллиот кивнул.

— Это не все, — он потер нос.

— Отравить вас — тем молоком, помните? — пытались они вдвоем. Рейстед не планировал убивать Лили, но сразу догадался, чьих рук это дело. И очень не хотел, чтобы его грязные делишки вылезли наружу. Я поежилась. Еще бы не помнила! Рейстед получил по заслугам, только вот на душе все равно было мерзко.

— И что дальше? — подбодрила я. Эллиот молчал, задумчиво барабаня пальцами по столу. От дурного предчувствия в горле пересохло, и я залпом допила вторую чашку кофе.

— Рейстед признался, что яд изготовила Лили, — наконец заговорил Эллиот.

— Только он утверждает, что в нем не было магии. Такое возможно? Я глупо захлопала глазами.

— То есть… экстракт черноголовника без магической компоненты? Он кивнул, не отводя от меня внимательного взгляда.

— Это возможно? — повторил он с нажимом.

— Да, — признала я.

— Только какой смысл? Таким экстрактом убить нельзя. Эллиот подался вперед.

— А что можно? — спросил он почти вкрадчиво.

— Что будет, если выпить настой черноголовника без толики альбовской силы? — Тошнота, боль в желудке, понос, слабость…

— перечислила я, все еще недоумевая.

— Пройдут за день-два. Темные глаза сверкнули торжеством.

— Симптомы, которые были у собутыльника Дадли и Мастерса. А заодно и у нескольких членов клуба, только это списали на повара. Я помотала головой и сжала пальцами виски.

— Погодите! Тогда почему умерли Дадли и Мастерс? Он посмотрел на меня испытующе.

— А вы еще не догадались? — О чем? Я начинала понимать желание Бишопа расквасить ему нос.

— О способе убийства.

— Лейтенант все еще пытался что-то понять по моему лицу, и это ужасно действовало на нервы.