Эта мысль прорезала его мозг, как молния.
— Хорошо спрятано; кто бы стал его тут искать!
Он, не отрываясь, глядел на пакетик, который считал залогом своей победы и — надо отдать справедливость Джонсону — залогом торжества справедливости и закона.
В дверь постучали, — вошел полицейский.
— Пять минут седьмого, мистер Джонсон. Мы начали беспокоиться за вас.
— Все в порядке, Стронг, можете оба идти домой. Но прежде отведите эту собаку ко мне.
«Нужно дать сделать анализ этого порошка, — подумал Джонсон, уходя из Бриар-Манора. — Я зайду на заводы Кардифа, посмотрю нет ли там Гэя».
Джон Гэй только что ушел из лаборатории. Его новый ассистент был еще там. Джонсона провели к нему. Перед ним был молодой блондин с задумчивым, немного болезненным выражением лица. Он, согнувшись, стоял у стола.
— Извиняюсь за беспокойство, — сказал сыщик, — я рассчитывал, что застану еще мистера Гэя. Я хотел просить его сделать анализ одного порошка.
— Мистер Гэй только что ушел, но если вам угодно, я могу сделать этот анализ.
— Благодарю. Вы чрезвычайно любезны.
— Анализ будет готов не раньше завтрашнего утра. Разрешите прислать его вам?
— Нет, спасибо, я сам приду за ним.
Сыщик передал молодому человеку порошок и вышел из лаборатории.
Крэйн приступил к анализу порошка. На его бледном, задумчивом лице появилось выражение величайшего изумления.
Наконец, О’Киффе удалось получить разрешение посетить Крегана. Его впустили в большую комнату, куда через несколько минут привели арестованного.
О’Киффе был очень разочарован тем, что надзиратель сел рядом с его другом и, таким образом, пришлось отбросить мысль об откровенном разговоре.
Он взял Крегана за руку и попытался рукопожатием показать ему, насколько он ему верит.
У Крегана был болезненный вид. Его лицо осунулось, большие глаза лихорадочно блестели.