– В спа для пери на Флорал-стрит, – ответила Лоубир.
– И что она там делает?
– Спит. Получает питание и косметический уход. Занимается аэробикой и йогой.
Если бы Лоубир добавила секс и легкие наркотики, получился бы образ жизни многих его знакомых по холостяцким дням.
– Входит в конюшни, – сказала Лоубир. Ее эмблема погасла.
– Входит сейчас в конюшни, – повторил Недертон для Рейни.
Она встала и подошла к окну.
Недертон присоединился к ней.
Приближающаяся фигурка прошла под фонарем.
– Спустись и приведи ее, – сказала Рейни.
– Это не Флинн, – ответил он.
– Не заставляй ее звонить.
Недертон собрался снять контроллер, потом передумал. Пери сейчас управляется заводским ИИ. Некому его разглядывать, а тем более думать, что у него на голове что-то нелепое.
Спускаясь на два пролета (Рейни настаивала, что ходить по лестнице полезнее, чем ездить на лифте), Недертон вспоминал, как впервые увидел перифераль, тогда еще без Флинн, в мертвенном голубоватом свете того, что Лев свысока называл отцовским «домом утех» – китчевого эротического кошмарища на Кенсингтон-Гор. Тогда она глянула на него с тихим безразличием. Чувство было такое, будто он привлек внимание исполинской полуодушевленной орхидеи.
Лев объяснил, что у нее нет пищеварительного тракта, поэтому она не ест и не испражняется. Ей необходима инъекция питательного раствора раз в сутки и регулярная гидрация.
Теперь она ждала за дверью с тем же выражением, карие глаза смотрели на него из-под каштановых волос. Кто-то, наверное Лоубир, сказал ему в то время, что ей десять лет, хотя выглядела она на тридцать с небольшим, и тогда, и сейчас.
– Заходи, – сказал он.
Дверь открылась в ответ на это слово.
– Сюда. – Он указал на лифт, который открылся при их приближении.
На ней были черные кеды с ярко-белыми подошвами, серые штаны с резинкой на щиколотке и черная курточка-кимоно. И выглядела она как Флинн. Вернее, сходство между ними было лишь самое поверхностное, однако Недертон привык воспринимать эту перифераль как физическую аватару Флинн.