Каждый выбирает

Несомненно, подводил итоги Стас Миллер, нам очень повезло в том, что сейчас на ремитском троне находится такой король. Идеальный правитель. Безошибочная, лишенная эмоций машина. Бесчувственная и холодная, как брусок железа. Но все же жаль Олмира-мальчика. У него могла бы быть совсем иная, человеческая жизнь.

Много людей, отвечая Стасу Миллеру, сетовали по поводу вынужденной утраты молодым королем маленьких человеческих недостатков. У Олмира хватило терпения только мельком пробежаться по отобранным компьютером информационным материалам. Чем же они опасны для него? Подумаешь, с паучком сравнили. Раньше, бывало, и не такое проскакивало.

Времени для размышлений не было, и Олмир направил по этим материалам обычный запрос в хозяйство канцлера. Однако почему-то у него возникла уверенность в том, что королевские аналитики не помогут. Вот Кокроша — тот справился бы с загадкой. Да только нет его рядом. Посокрушавшись по этому поводу, вызвал Краева с Ламарком. Закончить бы побыстрее неприятные дела.

Ламарк

Канцлер и исполняющий обязанности начальника Службы безопасности вошли понурые, как побитые собаки. Ламарк прижимал к груди объемистый бумажный том.

— Садитесь, пожалуйста, — вздохнул Олмир, обуреваемый нехорошими предчувствиями.

— Мы ознакомились с записью Вашей беседы с Шамоном, — начал Краев, не решаясь затронуть главную тему предстоящего разговора. — Меня возмущает то, что он делает свои предложения в полной уверенности, что Вы будете вынуждены их принять. Не оставляет Вам свободы в принятии решения. Подобное поведение в отношении королевской особы оскорбительно. А ведь по прибытии сюда он давал письменное обещание неукоснительно соблюдать наши обычаи и законы, не покушаться на достоинство глав родов…

— Я считаю, — перебил его Ламарк, — что на самом деле Шамон проявил своеобразную вежливость. Он нарочно вел себя вызывающе грубо. Как ни крути, но КЗЧ — орган федеральной исполнительной власти, и ни одна община Содружества не имеет права в чем-либо ему отказывать. А сейчас мы при желании можем не идти на сотрудничество под благовидным предлогом — его недостаточной учтивости.

— Да-да, — подхватил Краев, — я полагаю, что можно будет даже найти юридически безупречное обоснование объявить Шамона персоной нон грата и потребовать, чтобы он незамедлительно покинул Ремиту.

— Хорошо, — согласился Олмир, — найдите. У меня к вам вопрос: остались какие-нибудь материальные следы моих разговоров с магом Месенном или нет? С официального протокола переговоров во время его первого посещения Ремиты было сделано несколько копий одноразового чтения. Потом, после второй своей встречи с Месенном, я приказал уничтожить все записи.

— Ох, Ваше Величество. Тогда Леон, помнится, получил от меня крупный нагоняй. После проведения любых дипломатических переговоров в архивах обязательно должен оставаться соответствующий документ.

— Так осталось что-нибудь или нет?

Не просто так Олмир задавал вопрос в общей форме. Полезно было лишний раз выведать у канцлера, известно ли что-нибудь ему о последующих появлениях Месенна во дворце.

Во время второй беседы по предложению мага они договорились хранить в тайне не только содержание разговоров, но и сам факт их встреч. Правда, после этого Лара Элефанская присылала письмо, в котором просила проявлять заботу о своем двоюродном брате: плотно накормить, предложить принять ванну и выспаться. Месенн, мол, беспрерывно мотается черт те где, забывая о приземленных потребностях своей бренной оболочки. В ответном послании Олмир, конечно, дал соответствующие обещания и выполнял их как мог.

— Осталась, Ваше Величество, одна, так называемая фоновая запись. В данный момент она находится во временном архиве, так как для отфильтрации человеческой речи требуется подвергнуть ее специальной, довольно тонкой процедуре. Учитывая исключительную важность достигнутых тогда договоренностей, я счел невозможным допустить к работам с этой записью наших штатных сотрудников. А за весь прошедший год у меня самого, откровенно говоря, руки до нее не дошли.

— Очень хорошо, что не дошли. Немедленно уничтожьте ее!

— Но, Ваше Величество, это противоречит действующим правилам делопроизводства. Все дипломатические контакты принято протоколировать.

— Считайте, что была дружеская беседа. Я хочу сохранить в тайне ее содержание.

— Понятно, — протянул канцлер, показывая всем своим видом, что он в полной растерянности и в действительности ему ничего не понятно.

— Более того, я хочу хранить в строжайшей тайне буквально все, что связано с любыми нашими контактами с меритцами. Даже учебную программу курса Дикого Мага. А в будущем — содержание занятий, проводимых магом Марием.