– Он же сейчас может смотреть за нами!
Бастиан подумал, что после перехода через нору у него уже нет сил на то, чтобы бросить личное заклинание и изолировать кабинет полицмейстера. Да это, впрочем, было и не нужно.
– Пусть слушает, – равнодушно произнес Бастиан. – Пусть знает, что мы поняли, кто он такой, и найдем и его, и брата.
Офицер Бруни нахмурился и вдруг выдал:
– А Гален Дасти может быть его братом? Очень уж морда у него мерзкая, так бы и заехал по ней.
Полицмейстер хмыкнул.
– Ты на свою-то морду давно смотрел? – скептически осведомился он и, когда Бруни угрюмо опустил глаза, тотчас же добавил уже серьезнее: – Слушайте, а Бруни-то прав. Дасти как раз из приезжих. Свои все на виду, а этот… И чужак, и деньги есть. А месть дело такое, в первую очередь денег требует.
Бастиан вспомнил, как Дасти подошел к нему в его первый вечер в Инегене. Красивый, холодный, скрывающий горечь потери под маской светского спокойствия. Мог ли он быть сыном Эдвина Моро?
– Нужно идти в архивы, – сказал Бастиан и устало провел ладонями по щекам. – Поднимать дело Эдвина Моро и «Ауферна», найти все, что есть о финансовой пирамиде. Я сделаю запрос в столицу, мне пришлют бумаги отца. Как Моро связан с Геверинами, Сили, Геттами… да со всеми!
– Отцов семейств вызываем на допрос, – сухо произнес полицмейстер и, вынув из ящика стола стопку бланков, принялся писать. – Раз убийца девушек считает их виноватыми в смерти Моро, то будем копать дела давно минувших дней…
Офицеры дружно кивнули, и Шанти спросил, удивленно косясь на Бастиана:
– Вашбродь, а откуда же взялись эти дети, если его жена не рожала?
Господин Арно не сдержал ухмылки.
– Дети заводятся не от венчания, – сообщил Бастиан. – У него могла быть, допустим, любовница…
– Не могла, – подала голос Аделин. – Зачем тогда жене упоминать два сердца в эпитафии, если это дети любовницы?
– Логично, – кивнул полицмейстер, а Аделин добавила:
– Мы сейчас пойдем к доктору Холле. Он может знать правду… и расскажет мне, если я попрошу.
Господин Арно понимающе кивнул.
– Да, доктор Холле своеобразный старик, конечно… Но за вас, Аделин, он переживает всей душой, так что может и рассказать. Если ему, конечно, есть о чем рассказывать.
Аделин посмотрела на Бастиана так, словно ему следовало о чем-то догадаться и ее раздражала его недогадливость.