– Бастиан… – хотела было сказать она, но не смогла. Горло, язык, лицо наливались огнем.
– Тихо, тихо, – мягко проговорил Бастиан, и его глаза тоже сделались влажными. – Все уже хорошо, Аделин. Спи.
Когда Аделин проснулась, был уже вечер – южный, наполненный всеми оттенками золотого, синего и сиреневого. В открытое окно летел шум моря, откуда-то издалека доносилась легкая танцевальная мелодия, и Аделин подумала, что сон продолжается. Вот кружатся пары на открытой площадке, вот играет оркестр, вот в маленьком кафе накрывают ужин, несут подносы с креветками и доски с мясными пирогами, а вот Бастиан смотрит на нее со страхом и любовью…
Нет, это был не сон. Бастиан действительно сидел на краю кровати, машинально крутил в пальцах чехол с метательным ножом и смотрел куда-то в сторону, но было видно, что сейчас он далеко от этой комнаты. Аделин шевельнулась, и он тотчас же обернулся и встревоженно произнес:
– Тихо, Аделин, тихо. Лежи, тебе надо отдыхать.
– Я… – хрипло прошептала Аделин и поняла, что ей надо все объяснить, но она и представления не имеет, как это сделать. – Бастиан, я не знаю… как пошла туда… в склеп Моро…
Горло словно стиснуло огненной петлей, голос оборвался. Бастиан понимающе кивнул. Приподнялся, взял с прикроватного столика серебряный стакан с трубочкой и поднес к губам Аделин. Вода была ледяной и свежей, она прояснила разум и разогнала тени, и на мгновение Аделин сделалось невыносимо стыдно.
Зачем она потащилась на это кладбище? Что хотела там найти? Почему это вообще могло прийти ей в голову? Бастиан же сказал ей, что склеп пуст, и она собиралась заниматься другими делами.
– Это он тебя туда привел, – ответил Бастиан, вернув стакан на столик. – Я нашел остаточное магическое воздействие. Ты ни в чем не виновата, Аделин. Он понял, что мы обнаружили его логово, и решил нанести удар.
Аделин прекрасно понимала, что ей очень повезло. Бастиан среагировал моментально, зажимая ей горло заклинанием, а мог бы растеряться, замешкаться, и все бы кончилось. Именно этого и ждал убийца девушек. Как он, должно быть, разочарован! Смотрит сейчас в воду, видит свою несостоявшуюся жертву и трясет кулаками…
– Бастиан… – прошептала Аделин, не зная, что сказать. Все слова вдруг сделались сухими листьями, которые уносил ветер. Все слова стали ненужными и неправильными.
– Ничего не говори, – негромко откликнулся Бастиан, ободряюще сжав ее руку. – Тебе надо отдохнуть.
В комнате вспыхнул мягкий золотой свет лампы. Аделин никогда не была на юге и подумать не могла, что сегодня вечером окажется на побережье. Может, ей это снится? И те деревья в саду, которые не растут в Западных пустошах, и шум моря, и его таинственный запах – соль, водоросли, старые сказки?
На мгновение ей стало страшно, что Бастиан уйдет и оставит ее здесь одну. Аделин привыкла быть спокойной и сильной, привыкла быть главой своего дома и человеком, который строит собственную жизнь так, как считает нужным. Но сейчас, в этой маленькой комнате – то ли гостиница, то ли палата в больнице – она вдруг стала маленькой, слабой и беззащитной. Устрицей, которую вынули из раковины.
– Не уходи, – прошептала она, и Бастиан улыбнулся, но в его глазах по-прежнему плескалась тревога и боль.
– Я здесь, – негромко ответил он. – Я никуда не уйду, Аделин. – Бастиан сделал крохотную паузу и добавил: – Я люблю тебя.
И мир, застывший где-то в отдалении, ожил – все наполнилось красками, звуками, запахами. В комнату хлынул шум моря, прилетели далекие голоса людей, и Аделин, чувствуя, как кровь приливает к лицу, сжала руку Бастиана и сказала те самые слова, которые единственные имели смысл:
– Я тоже тебя люблю, Бастиан.
И это было настолько правильно, что ей захотелось плакать. И Аделин пожалела лишь о том, что не сказала этого раньше – в тот день, когда он забрал ее с костра.
Впрочем, тогда он наверняка решил бы, что в ней говорит благодарность, а не любовь.