Противостояние

– Но далеко не всегда в духе Академии, – отвечал Дамаскан, запыхавшись, но всё же пытаясь идти с Изидой в ногу. Бегать он отвык. – Мне не раз выпадал случай обменяться с ним мнениями. В последние годы Академия использовала его как подставное лицо, то есть он был лишь её представителем, лишённым полномочий принимать решения. Народ Либрополиса его любил, по крайней мере многие, и это долгое время его спасало. Пока он не вступил в сотрудничество с той девчонкой.

– С Фурией, – уточнила Изида. – Она рассказывала о нём. Кирисс хотел ей оказать помощь, но она ему не поверила. В конце концов это привело к тому, что его арестовали. Она не могла себе этого простить и всё снова и снова пыталась разузнать, что с ним сталось.

– Всё очень трогательно, – вставил Дункан невозмутимо. – Но нам это может дорого обойтись, и я пойду на это лишь ради дела более значительного, чем угрызения совести какого-то там подростка.

Изида дёрнула плечом:

– Тогда сделай это ради меня.

– Это нечестно.

– Нам всем есть за что быть благодарными Фурии. Без неё библиомантики вообще больше не существовало бы. Поэтому я доверяю ей, если она утверждает, что на Кирисса можно положиться.

– Я тоже готов это подтвердить, – подтвердил Дамаскан.

Дункан скривился:

– Вот уже и умирать не так противно.

Он спрашивал себя, не продиктованы ли все её решения ядовитой эйфорией от Абсолоновой книги, и Изида видела это. Она даже сама этого не исключала, чувствуя, как её зависимость от книги становится всё сильнее, и ловя себя на том, что украдкой поглядывает на карман, где Дункан хранил книгу. Таково было условие его поддержки: она отдаст ему книгу обратно и позволит решать, когда и как часто читать её. В случае крайней необходимости она всегда могла её у него отобрать. Сил на это у неё хватило бы. Достаточно, чтобы сразиться с кем угодно.

Монте-Кристо трясло без остановки – иной раз так сильно, что троицу швыряло в коридорах из стороны в сторону, и лишь с трудом им удавалось держаться на ногах.

– Стало быть, это и есть зло? – спросил Дункан как бы между прочим, словно высказывая вслух одну из своих мыслей.

– Не зло, – возразил Дамаскан. – А новое. Идеи не уничтожают мир, но обновляют его.

Внезапно грохот сделался таким оглушительным, что перекрыл все дальнейшие слова, и они замолчали, пока не достигли главного коридора, ведущего в круглый двор.

Кирисс и его охрана пришли незадолго до них и как раз подходили к лестнице. В отличие от привилегированного Дамаскана отставной директор Либрополиса носил простой комбинезон заключённого. Его щёки ввалились, лицо было совершенно измождённым, но серый материал всё ещё трещал на громадном пузе. Его прежде ухоженная острая бородка превратилась в бесформенную лопату, а волосы, некогда заботливо разделённые на пробор, свисали спутанными прядями на лоб.

– Жди здесь, – велел Дункан картографу, когда они вышли через арку во двор.

Кирисс и его эскорт уже почти достигли лестницы, но их тоже штормило, поэтому они сосредоточили своё внимание на том, чтобы сохранять равновесие. Над двором нависло чёрное как смоль небо. Казалось, мрак можно было прощупать, словно он в любую минуту мог загустеть и превратиться в топкую трясину.

Командующие группой охраны уже удалились в Унику через стену тумана у подножия лестницы. Видимо, охранников Монте-Кристо угроза застигла врасплох. Чудо, что портал ещё не был опечатан.

Четыре гвардейца и Кирисс стояли к Изиде с Дунканом спиной. Ещё с десяток метров – и они доберутся до верхних ступенек. Директор во время всего пути смотрел вверх, в черноту, ошеломлённый тем, что над ними происходило.