Противостояние

Двор находился всего на три этажа ниже, но Финниану показалось, что они летят в бездонную шахту, глубже, чем подземный мир Либрополиса. Где-то там ждёт их мокрая от дождя мостовая. Саммербель рухнет первая, а через мгновение он и сам упадёт на камни… И вдруг сверху в него впились невидимые руки, и он повис в пустоте вниз головой. Вокруг него застыли дождевые капли, тоже словно забыв о гравитации. Одной рукой он удерживал неподвижное тело Саммербель. Влажная рука выскользнула из пальцев, и он наблюдал, как она летит вниз, глядя на её лицо.

Падение Саммербель затормозилось, но это не имело больше никакого значения. В глубине души он знал: уже минуты две как её нет в живых. Арбогаст убил её за дерзость тягаться с ним.

Финниан не слышал сам себя, лишь чувствовал, что кричит долго, истошно, полным ярости, ненависти и печали криком.

Сила, затормозившая его падение, покружила Финниана в воздухе и отпустила. Он больно упал на ноги, колени его подкосились. В следующий миг он уже подполз к Саммербель, приподнял её голову и сквозь завесу своих слёз увидел, что теперь её глаза были закрыты, словно перед падением на неё снизошёл мир, хотя он в это не мог поверить, как и во всё произошедшее. Её сонная артерия не пульсировала, по губам нельзя было угадать никакого дыхания, а кожа под каплями дождя стала холодной как лёд.

Он медленно поднял глаза: через двор к нему подошёл Арбогаст и схватил его за руку:

– Она мертва. А ты – жив.

Финниан хотел ударить его изо всех сил, но промахнулся, едва ощущая свои руки. Его слабость была следствием падения, но, вполне возможно, и влияния Арбогаста – теперь это было безразлично.

– Она… – начал он.

Но Арбогаст, вцепившись ему в волосы, закинул его голову назад и нагнулся.

– Мёртвая плоть. Ты не должен завершить свой путь, как она. Не должен, если только ты умён.

Как много вертелось у Финниана на языке: оскорбления, угрозы – но что это теперь изменит? Он ещё раз попытался ударить Арбогаста, в ответ агент заломил ему руку за спину и пихнул вперёд, так что Финниан лбом уткнулся в тело Саммербель.

– Мне очень жаль, мой мальчик, но тебе придётся покинуть свою мёртвую подружку и отправиться со мной.

– Никогда! – выпалил Финниан со стоном.

– Не думаю, что у тебя есть выбор. Мы вместе пойдём туда, где ты мне обстоятельно изложишь всё, что знаешь о потомках рода Розенкрейцев. А там поглядим, чего стоит твоя жизнь и готова ли Изида ради неё рисковать своей.

Финниан посмотрел на лицо Саммербель. Дождевая вода собиралась в уголках её глаз и струйками стекала по бледным щекам. Её рот был полуоткрыт, как будто в момент кончины она хотела что-то сказать. Одежда перепачкана. Светлые волосы слиплись от влаги. Книги врут, когда пишут, что мёртвый человек выглядит так, словно спит. Саммербель совсем не походила на спящую. Это было тело с чертами лица, хотя и искажёнными от падения, но всё ещё миловидными и печальными, как у потерянной в грязи куклы.

Финниан напрягся, силясь стряхнуть с затылка железные клещи Арбогаста, но агент это предвидел. Удар пришёлся Финниану в висок, а последнее, что мелькнуло перед его глазами, было мокрое бледное лицо Саммербель. Её застывшие губы. Капелька крови на прекрасной белой шее.

Глава восемнадцатая

– Юль, – обратилась Фурия к маленькой блондинке, – если Рашель с Фейтом вернутся домой, где они появятся? В библиотеке? В своих комнатах? Где хранят они свои книги для прыжков?

– В библиотеке. Они часто пользуются старыми карманными брошюрами, в библиотеке даже специально для этого отведена полка с двойными экземплярами.

Девочка стояла в своём беленьком платьице, как керамический ангелок со сломанными крылышками. Неужели Фурия в одиннадцать лет тоже была такой крошечной и хрупкой? Тогда она жила только книгами, своими библиотечными открытиями и историями, новыми каждый день.