– Почему ты ищешь разговора со мной? – спросила она, пытаясь всерьёз сосредоточиться на нём как на за́мке и на странной энергии, курсирующей в его стенах. – Это новое свидетельство того, что библиомантика неподконтрольна и что никто, даже сам Зибенштерн, понятия не имеет о некогда им высвобожденных силах?
– Я допустил одну ошибку, – поведал за́мок. – Я хотел заступиться за тебя перед Химмелями, но из-за этого стало только хуже.
– Эти двое и без того сильнее меня.
– Вместе – да. Порознь – как знать.
– И это всё, что ты хотел мне сообщить?
– Нет. Прости. Я очень болтливый за́мок.
– Чего же ты хочешь?
– Предупредить тебя.
– О чём? – Значило ли это, что она не умерла? Иначе какой смысл предостерегать мёртвую?
За́мок собрался ответить, и взгляд его пронзил Фурию насквозь. Абажур лампы со скрипом перевернулся вверх. Раздался хруст, лампочка вспыхнула и погасла. Со всех сторон навалилась темнота. А кресло успело только буркнуть:
– Ну что я говорило?
– За́мок? – позвала Фурия. – Северин?
Мрак был густой как дёготь.
– Лампа! Кресло! Вы ещё здесь?
Что-то ударило её по лицу. Щека вспыхнула от боли. Потом ещё удар. Она приготовилась обороняться, доказывать Фейту Химмелю, что её не так-то легко сломить.
Только бил совсем не Фейт. Это была Кэт.
Защищаясь, Фурия подняла руку и, вытаращив глаза, увидела, что находится в высоком помещении с цветными витражами. В церкви. Нет, поменьше, должно быть, это была всего-навсего за́мковая часовня. Фурия лежала в центре узкого прохода между скамеек. Алтарь был не украшен, краски фигур святых поблёкли. Рядом с ней на коленях стояла Кэт и как раз готовилась влепить ей очередную оплеуху. Едва она увидела, что Фурия приходит в себя, она опустила руку и, облегчённо вздохнув, упала ей на грудь.
– Я уж думала, они тебя того…
– Их дело как раз завершаешь ты. – Фурия попыталась её от себя отпихнуть. – Сначала поколотила, теперь ещё душишь.
– Ой, прости! – Кэт поднялась. – Не притворяйся.