– Пора, – обратилась она к Арбогасту
– Мать! – воскликнула Ливия. – Берегись!
Ножки стула царапнули янтарную мозаику. Фон Лоэнмут выхватил из своего сюртука маленький пистолет и встал на защиту своей жены, но Арбогаст оказался проворнее: в его правой руке возник, словно из ниоткуда, револьвер, тяжёлая увесистая громадина с выгравированным орнаментом. Грегор фон Лоэнмут умер первым. За ним последовал Юлий Кантос. Под широким куполом прогремели ещё три выстрела, и каждая из пуль достигла своей цели.
Глава вторая
В прошедшую ночь каллиста обосновалась в парке резиденции, а не за её пределами в долине, и когда Пип мимоходом напоминал об этом Пасьянсу, солдат становился красным, словно бархатные шторы в большой галерее.
Конфедерат выпятил грудь под курткой униформы, усеянной заплатками.
– Не важно, где, но я защищу её, так же, как я…
– Ах, Пасьянс, – сказал Пип, – ну разве тебе под силу защитить всех? Фурию, потом меня, потом Замзу, а теперь ещё и Нассандру.
– Каждого! – выпалил экслибр, преисполнившись рвения. – Жизнь отдам!
Пип подавил тяжкий вздох и опять занялся своими домашними заданиями для урока с мисс Драйкраст. Пасьянс привёл его к ней в полдень. Из-за своей близорукости старушка учительница в восхищении приняла гиганта в униформе за тупицу офицера королевского флота и настаивала на том, чтобы обращаться к нему «господин генерал». Пока она преподавала Пипу математику, английскую литературу, ботанику и историю, Пасьянс разглядывал в соседней комнате старые фотографии на стенах и установил, что в жизни хрупкой мисс Драйкраст действительно имелся «господин генерал». На прощание она подарила Пасьянсу мятное печенье собственной выпечки и попросила его, чтобы он, насколько это позволяло его драгоценное время, а также безопасность Соединённого Королевства, всё время сопровождал маленького Пипа. А она, может быть, как-нибудь при случае проведёт Пасьянса по своему удостоенному различных наград розарию.
После того как Пип закончил делать домашние задания, он выбежал в парк на прогулку – во всяком случае, так он, к изумлению Пасьянса, утверждал – и абсолютно не случайно вместе со следовавшим за ним по пятам телохранителем прошёл мимо того места, где ночью выпустила корни Нассандра. На рассвете каллиста снова приняла облик молодой девушки, и теперь сидела подтянув колени и откинувшись на одну из могильных стел, – по всей видимости, она почувствовала приближение обоих. Благодаря белой коже молодой берёзки она была похожа на статую маленькой девочки.
– О! – сказал Пасьянс. – Как она прекрасна!
– У тебя ещё есть немножко мятного печенья? – уточнил Пип.
– Я оставил себе четыре штуки на десерт, – ответил Пасьянс.
Пип ткнул его локтем:
– Пойди спроси у неё, не хочет ли она печенья.
– Каллисты вообще ничего не едят, а уж печенье и подавно. Чтобы питаться, у них есть только корни.
– Просто ей, вероятно, никто никогда такого не предлагал, – настаивал Пип.
– Думаешь? – недоверчиво спросил Пасьянс.
– Голову дам на отсечение! – заверил мальчик.