Память, что зовется империей

– Двенадцать Азалия? – позвала она на кухню.

– Да?

– У тебя есть словарь? А конкретно «Стандарт имперских глифов»?

– У всех есть «Стандарт имперских глифов», – ответила Три Саргасс. Почти и не угадаешь, что она плакала.

– Знаю! – сказала Махит. – Поэтому я его и выбрала – так есть или нет?

Двенадцать Азалия вернулся и пытливо всмотрелся в развернутую бумажку.

– Это твой язык? Столько букв.

– Ты так говоришь, будто в «Стандарте имперских глифов» не сорок тысяч глифов.

– Но алфавиты же должны быть простыми. По крайней мере, так нам рассказывают на обучении в министерстве информации. Погоди, я сейчас принесу.

Хотя бы словарь в наличии. Наверняка его можно купить в любом магазине, но какое облегчение, что не придется искать магазин. При нынешнем неспокойном состоянии Города.

Двенадцать Азалия со стуком положил книгу у ее локтя. В форме кодекса словарь занимал больше четырехсот страниц, на которых грамматика и глифы распределялись по табличкам.

– Зачем он тебе?

– Садись, – сказала Махит. – Смотри, как я раскрываю государственные тайны Лсела.

Он сел. Скоро появилась Три Саргасс – с красными глазами, – села рядом.

Было так странно – расшифровывать на публику, – но Махит теперь осознавала, что связала с этими двумя свою судьбу. Они остались с ней, защищают ее, идут ради нее на политические и физические риски. А кроме того, она же не рассказывает, как расшифровывать, – только с какой книгой. Много времени не понадобилось – она же сама написала этот шифр, знала, как его читать.

В первом абзаце назывался отправитель – Дарц Тарац. Махит почти удивилась тому, что сообщение – от советника по шахтерам, а не от Акнель Амнардбат из Культурного наследия. Но если за поломкой ее аппарата стоит Амнардбат, как гласили тайные послания от Декакель Ончу, если это она нанесла такой ущерб, то, возможно, Тарац… вмешался? Перехватил сообщение Махит и ответил лично?

Если она в это верит, значит, принимает за истину подозрения Декакель Ончу – подозрения, о которых не должна была знать. По идее, о предупреждениях Искандру не должен знать и Тарац. Он считает, что обращается к Махит Дзмаре, у которой может быть, а может и не быть доступа к Искандру Агавну, своему имаго, – но которая точно не знает, почему этого доступа нет. Если его нет. Возможно, это вовсе и не саботаж, а какая-то ее личная ошибка, не имеющая ничего общего с теми междоусобицами, что советники сейчас разыгрывают на расстоянии.

Надо исходить из того, что Дарц Тарац хотел поговорить с ней вне зависимости от того, известно ей о саботаже Амнардбат или нет, если саботаж вообще есть. Советник по шахтерам почти всегда переживал из-за вопросов обороны и самоуправления; этим и заслуживал голоса. Если сообщение – от Тараца, то он как минимум всерьез принимает угрозу тейкскалаанской завоевательной войны для суверенитета Лсела.

Надо исходить из того, в чем она полностью уверена, а уж о саботаже фантазировать потом («как было бы хорошо, если в каскадном неврологическом сбое виноват кто угодно, но не она» – самая недостойная ее мысль за долгое время).

Махит глиф за глифом составила оставшийся абзац, который поддавался расшифровке. Тарац упоминал о ее сообщении (один глиф), благодарил за него (другой) и извещал, что у ее книжного кода неподходящий уровень безопасности для конкретного руководства к действию, основанному на важной информации, ранее не известной Махит. (На это ушло шесть глифов, и последний – ужасно редкий; она впервые видела его в письменной форме. Тейкскалаанское слово, означающее «секрет, ранее не раскрывавшийся непосвященному». Ну естественно, у них и на это нашлось свое слово.)