– Потому что никто не смог мне запретить.
– Но ты же монах?
– Я монах, который ест мясо.
– И ходит с ружьем?
– Да, с ружьем и в шляпе.
Таня засмеялась.
– Я думала, монахи серьезные.
– Грустно быть серьезным.
– А во что ты веришь?
Кейн с сухим щелчком отсоединил прицел от винтовки.
– Ни во что.
– Как это? – удивилась Таня. – Разве монах не должен быть верующим?
– Монах – это человек, который отказался от обычной человеческой жизни ради своей цели. Вера тут ни при чем.
– Так в Бога ты не веришь?
– Нет, не верю.
Таня замолчала, помешивая кашу. Кейн отсоединил ствольную коробку и протирал ее промасленной тряпкой.
– Мне всегда говорили, что вера необходима, – не выдержала наконец Таня, – что без нее людям трудно найти дорогу, и понять, что правильно, а что нет.
– Костер может согреть тебя ночью, но что толку жечь его на жаре? – Кейн отодвинул ствол и изучающее смотрел на него. – Я уже нашел свою дорогу, и мне не нужно снова ее искать.
– И что это за дорога?
– Это дорога яблони, сгорающей на костре, – Кейн дотронулся пальцем до татуировки на щеке. – Дорога ветвей, листьев и цветов…