Продавцы невозможного

— Отец попросил Бобры кое-что доставить, — объяснила Пэт. — Меня они знают, так что говорить буду я. Ты — молчишь.

— С удовольствием, — кивнул Рус, решив обязательно проверить, на обратном пути, не Кауфман ли дремлет в будке?

При появлении Патриции бандиты дружно побросали сигареты на бетонный пол и подтянулись.

«Черт! Они нервничают!»

— Добрый день, господа.

— Слышал бы тебя какой-нибудь верхолаз, — расплылся в улыбке Тимоха. Петруха и Митроха промолчали. — «День Сорок Два» любой, только не добрый.

— Даже для вас?

— Плохо, когда клиенты на глазах нищают.

Помимо рэкета, торговли наркотиками и оружием, Бобры контролировали игорные дома и сутенеров доброй половины Болота, а потому печаль о финансовом положении пострадавших от тритонов Сорок Два людей прозвучала искренне.

— Наживут еще.

— Только на это и надеемся, — согласился старший Бобры, помолчал и деликатно осведомился: — Контракт считается выполненным?

Тимоха Бобры, не боящийся ни бога, ни черта громила, однажды выбросивший в окно облаченного в «саранчу» беза, спрашивал так, словно просился у строгой учительницы в уборную! Рус понимал, что любое проявление эмоций может закончиться для него плачевно — он, в конце концов, не сын Грязнова, а потому сдерживался изо всех сил, сохраняя на лице непроницаемое выражение.

— Да, спасибо.

— Очень хорошо.

Тимоха махнул рукой, Петруха с Митрохой распахнули ворота, и Лакри, который думал, что удивляться ему уже нечему, едва сдержал изумленное восклицание: в боксе стоял желтый «Ламборджини Ифрит».

— Все в полном порядке, — вытирая пот, сообщил Тимоха. — Можешь удостовериться.

— Твоя машина стоит у меня в подвале, — негромко проговорил Рус, когда они отъехали от гаража.

— Именно поэтому никто, кроме тебя, не удивится, увидев меня в желтом «Ифрите», — улыбнулась в ответ Патриция, направляя автомобиль на второй уровень Садового, там, согласно идущим на бортовой коммуникатор данным, было свободнее.

— До тех пор, пока не проверят коды.

— И даже после этого.