Сентябрь

Самая обычная картонная папка лежала посредине покрытого запыленным сукном стола. Один из конвоиров все время ужасно шмыгал носом.

Заключенный же подумал, что прогорклый мозг охранника наконец-то нашел выход и вот те­перь стекает каплями на пол. А вот интересно, что случится, когда он вытечет до конца. Свалится ли конвоир на пол, словно голем, или наоборот: именно тогда превратится в идеального жандарма.

Он бесстрастно регистрировал окружение: покрытый сукном стол; неухоженные, русые усы господина майора; рожи гражданских, так называемого самоуправленческого фактора, на которых напрасно было бы выискивать хоть какую-то мысль; орла в короне и с горжетом на груди; официаль­ное распятие на стене, соответствующий образчику, обязательному для размещения в кабинетах со­ответствующего ранга — не слишком большое и не слишком малое; в размерах распятий действова­ла строгая иерархия. И обязательный портрет, занимающий больше всего места.

Портреты прошли собственную эволюцию. Римский Папа Всех Времен уже добродушно не улыбался, не был он седеньким, миленьким старичком. Сейчас его сверлящий взор пронзал всех. Не хватало только вытянутого пальца и надписи: ʺА ты обратился уже в истинную веру?ʺ.

Заключенный невольно усмехнулся.

Майор опустил карандаш, грохнул кулаком по столу.

- И чему это ты, курва, радуешься? - рявкнул он.

- Жидок ёбанный! - прибавил один из гражданских. Вопреки своей внешности, он, оказывает­ся, умел пользоваться языком.

- А что, видно? - хотел спросить заключенный.

Но не спросил, едва заметная усмешка с лица исчезла. Майер довольно засопел, конвоир шмыгнул носом.

Офицер вернулся к перелистыванию содержимого папки. Неожиданно он поднял голову от бу­маг, оценивая заключенного взглядом глаз в кровавых прожилках.

- Павел… Лешневский… - медленно процедил он. - А интересно, откуда такая красивая фами­лия, и с каких это пор.

- От… - Владелец красивой фамилии хотел сказать, что от рождения.

Не успел, получив в бок прикладом ʺбериллаʺ. Когда неуклюже начал подниматься с пола, сопля свисающая с носа помогающего ем жандарма, болталась словно йо-йо.

- Спрашивал тебя кто-то? - пролаял второй конвоир, стоящий у дверей и играющийся своим ПМ-84. - Ну, спрашивал?

Майор одобрительно кивнул. Гражданские гоготали, приводя на ум неудачный результат меж­видового клонирования. Почка пульсировала тупой болью. Перед глазами кружили багровые круги.

- Ну чего, спрашивал? - снова задал свой вопрос солдат. - Сволочь!

- Не перегибайте палку, капрал, - доброжелательно укорил его один из гражданских. - Придер­жите свое правое возмущение, не выражайтесь!..

- Таточн!.. - в лае конвоира четко можно было услышать чувство обиды и непонимания.

- Оскорблять нельзя, - продолжил гражданский. - Законно, курва, надо…