Сентябрь

Лязг, затем булькающее и существенное шмыганье носом.

- ...объявляет следующий вердикт.

Заключенный перестал слушать. Он глядел в лица гражданских и майора. Вот интересно, раз­мышлял он, ведь это им по-настоящему нравится и никогда не надоест.

- ...подписи… председатель судебной коллегии, от лица прихода…

За запыленным окном кружат снежные хлопья. Снег… в такое время… ведь на дворе сен­тябрь.

Майор театральным жестом, шумно захлопнул черную книгу. Гражданский слева собрал бума­ги в папку, небрежно бросил ее на сукно. Сверху, выцветшими чернилами накаляканы имя и фами­лия. Павел Лешневский. Номер дела, дробь… Синие печати. Вот, значит, я стою, стою, стою. А перед ними в папке валяется моя жизнь. Не читают, не спрашивают, сидят, кто-то кашляет…

Все бессмысленно. Не о чем уже расспрашивать. И никто это не кашляет, а тольуо шмыгает носом, чтобы дерьмо, называемое мозгами, не вытекло между ушей.

Майор потер руки. Ну… вот мы все и устроили.

- Так что, жидок, к Лукашенко съебываешься…

Гражданский потянул майора за рукав. Тот сморщил кожу на лбу.

- А, ну да… - неохотно буркнул он; глянул исподлобья. - Встать! - рявкнул.

Опять же — приказ бессмысленный. Заключенный, с этой минуты лишенный гражданства, и так стоял.

- В силу и так далее, приговаривается к конфискации имущества с целью покрытия расходов на проведение судебного следствия и пропитания заключенного… Сесть!

Он поглядел по сторонам.

- Достаточно! - произнес в пустоту. - И так знают, в чем дело, жиды-жадины…

Гражданские загоготали. Заключенный тоже усмехнулся. Знания, знания, подумал он. А кон­фисковать нечего, это вам не Хрустальная ночь… Не покроете расходов даже на арестантскую жрат­ву, не говоря уже про билет первого класса в грузовике до Бреста. Увидав его усмешку, майор поси­нел.

- Судебное разбирательство закончено! - заорал он. - Вывести! И давай, курва, следующего, а то обед на носу, а у нас еще куча работы!

Фродо почувствовал дрожь вплетенных в его ладонь пальцев. Он глубоко вздохнул.

- Зачем я тебе все это рассказываю. - Она стиснула пальцы еще сильнее. - Эх, было-было, да прошло… В конце концов, там меня никто и пальцем не тронул…

Коротышка хрипло рассмеялся, в горле пересохло.