Сентябрь

Изображает смущение, подумал Фродо. Никакой агент не делает подобных вещей подсозна­тельно, в противном случае вылетел бы с подготовительных курсов в самом начале, закончив, в самом лучшем случае, в охране посольства.

- Нет, - сказал наконец офицер израильской разведки. - Не останешься. Мы не прибегаем к шантажу, такими вещами не занимаемся. Мы играем честно.

- Застрелишь меня на месте из своей беретты?

Пальцы прекратили барабанить по столу. Вот это уже настоящее смущение, подумал Фродо.

- Нет, - буркнул Арик. - Вне зависимости от своего решения, в лагерь ты уже не вернешься. Тебе просто нельзя. Выедешь еще сегодня, получишь паспорт, действующий во всех странах мира. Ладно, почти что всех. - Он усмехнулся. - Египетский, правда, зато очень хороший, - быстро предупре­дил он. - Даже в Египет въедешь без проблем.

Фродо рассмеялся. Арик поглядел на него.

- С действительной шведской визой. Берешь? Или предпочтешь другой?

Фродо сделался серьезным.

- А подумать можно?

- Можешь, - быстро прозвучал ответ. - Времени у тебя много. Целая минута.

Все, шутки кончились.

- Сигаретку можно? - спросил Павел Лешневский, чтобы чуточку потянуть время.

- Не курю, - буркнул Арик.

Фродо поглядел на дешевые настенные электрические часы. На стрелку, отсчитывающую по­следние секунды.

- Знаешь, Арик, или как-ты там зовешься по-настоящему, - начал он еще до того, как секунд­ная стрелка завершила полный оборот. - Знаешь, я ведь еврей только по именованию. Не по матери, не по вере. Долго над всем этим не размышлял. Этот весь мой внешний вид — это только игра генов, брат похож на скандинава, блондин, выше меня на полметра. Отец… Никогда не думал, кем был мой отец, мой дед. Мы никогда об этом не разговаривали. Думаю, что им самим было до лампочки. Я жил в Польше и чувствовал себя поляком. Меня доставала масса вещей, но, знаешь ли, right or wrong, my country… Я работал там, где работал, находился под защитой. До того самого времени, когда меня выгнали, как собаку. Словно мусор. За грехи предков.

Ненадолго он прервался, всматриваясь в стрелку, движение которой уже не имело значения. Время закончилось, решение было принято.

- Я жил в стране, в которой слово ʺжидʺ[19] было популярным ругательством. В которой евреи были виноваты во всем плохом; виртуальные евреи, потому что других просто нет, так я сам себе объяснял. Вплоть до того самого дня, когда сам сделался евреем…

Фродо с отвращением раздавил окурок ʺкэмелаʺ. Обычно курил он мало, а сейчас пошла це­лая пачка. Вагнер как раз вскрывал следующую.

- Блин, ну что я пизжу, - задумчиво произнес низушок. - Не о том же…

Вагнер щелкнул зажигалкой и ничего не сказал.