— Ольга Сергеевна, пожалуйста, тише!
— Извините. Вы знаете, сколько людей погибло у вас в Управлении с момента ввода миротворцев?
— Их убили бандиты!
— Которых так и не нашли! На самом деле убираются неугодные и недовольные!
Шипилин об этом никогда не думал, но сейчас прикинул, что потерь действительно многовато.
— Вы думаете, это миротворцы?
— Миротворцы, — она горестно усмехнулась.
Он заявил со всей решимостью:
— Я не сказал, что во-вторых.
— И что же?
— Меня не убьют.
Она остановилась, внимательно посмотрела на него, улыбка тронула ее губы, и она быстро поцеловала его в щеку.
— Вы на меня не обиделись? — спросила она.
— Помилуй бог, за что? Это вы меня простите за то, что вас чуть ли не эгоисткой назвал. Не знаю, как это у меня вырвалось.
— Совсем еще мальчик, — вновь улыбнулась она. — Ну что ж, живите своим умом. Проводите меня до остановки. А вас невозможно сбить с толку, потому что у вас железная логика. Миша точно такой был.
Олег проводил женщину на автобус, когда вернулся, у крыльца курил Гот. Обычно здесь было полно народу, но стоило выйти куратору, крыльцо одномоментно опустело.
— Вы опоздали на работу, мистер, — процедил американец.
— Я уже отметился в электронном турникете, — злорадно пояснил Шипилин.
Надо же, столько ругали железяку, такие деньги выкинули, а полезная вещь оказалась. Теперь пришить опоздание куратору не удастся. На память пришли строки инструкции:
«При многократном нарушении дисциплины, куда входят и опоздания, работник подлежит увольнению с постановкой на учет в штаб МС как неблагонадежный элемент».