Мужичок оживился, залопотал. Крикнул жене, чтобы готовила чай.
— Нам бы умыться.
Продолжая радушно лопотать и прижимать к пухлым грудям ладошки, Гирей подвел путников к одинокой деревяшке, торчащей посредине пыльного двора, с висящим на крючке кумганом с узким горлом, полным ледяной воды.
Стас умывался последним, когда американцы уже скрылись в мазанке. Освободившись от амуниции, он разделся по пояс и повернулся к Гирею, намереваясь попросить его полить, но тот куда-то исчез, а вместо него стояла и улыбалась ослепительной улыбкой девчушка лет пятнадцати, с черными волосами, заплетенными в тысячу косичек, со сросшимися круто изогнутыми бровями. Ему и раньше случалось встречать обалденно красивых афганок.
На девушке было надето цветное шелковое платье и цветные же штанишки, короткие и открывающие по-женски гладкие лодыжки.
— Тебя как зовут? — спросил Стас.
— Лейза.
— А у меня такие же брови как у тебя, — он провел пальцем у себя.
В ответ она схватила его руку и провела его пальцем уже у себя. Прикосновение о колкие и одновременно нежные девичьи волоски стало самым сексуальным за всю прожитую Стасом жизнь. Даже если б Лейза запустила ему руку в штаны, он не получил бы большего удовольствия.
По восточным меркам девушка была вполне взрослой и могла быть замужем года три.
— Полей воды, — попросил Стас.
Некоторое время он шумно плескался и ухал. «Однако вода не успела даже нагреться», — заметил он и, не одеваясь, кинулся в дом.
Американцы вместе с Гиреем сидели на кошме. Чай был налит в огромные пиалы. Дэвид как раз подносил ее ко рту. Стас успел ее выбить.
— Ты что, сдурел? — возмутился тот.
— Я не хотел, чтобы вы пили без меня! — произнес Стас, уподобляясь Атосу из «Трех мушкетеров».
— Потрудитесь объясниться, мистер, — прорычал Карадайн.
Более вероятно, что он произнес нечто другое. Например, какого хрена! Но Стас «услышал» именно так.
— Нас ждали, — коротко пояснил он. — Воду специально принесли из арыка. Дедка подсадили. Даже те две бабы у чинары, чтобы мы не дай бог, мимо не прошли. И бабы ли это? Правда, Гирей?
— Я не понимаю о чем ты, шурави? — выдавил Гирей.
— А откуда ты знаешь, что я шурави?