— Это правда? — Карадайн повернулся к Гирею.
— Клянусь Аллахом, ни о чем таком я не думал! — горячо заверил Гирей. — Вы мои гости! Вам нечего опасаться, Аллахом клянусь! Могу на Коране поклясться!
— Он Аллахом поклялся! — неуверенно возразил Дэвид.
— Тогда наливай и пей, — милостливо разрешил Стас.
— Слушайте, мистер, — побагровел офицер.
Однако Стас продолжил:
— Что же ты не пьешь, Дэвид?
— Я заразился паранойей от тебя, — парировал тот. — Теперь мне тоже повсюду мерещатся враги.
— Это не паранойя, — возразил Стас спокойным тоном, будто ведя беседу в парке. — Дело в том, мой дорогой американский друг, что клятва именем Аллаха, хоть на священном Коране, данная неверным, клятвой не считается! Я понимаю, вам этого в Вест-Пойнте не преподавали.
Все-таки офицерские погоны просто так не дают, как успел Карадайн подсечь метнувшегося в сторону Гирея, одному богу известно.
— Так он на самом деле нас всех чуть не отравил, сука! — заорал Дэвид. — Фак твою мать! Дайте мне его!
Бакстер и Канн держали афганца, а Дэвид поднес к нему одну из пиал, еще чудом не разлившихся в потасовке.
— Аллах вас всех покарает! Вы все мертвецы! — рычал Гирей, отворачивая голову от подносимой отравы.
Стас вторично за короткий период выбил пиалу.
— Нет, ты точно сдурел, Длинный! — возмутился Дэвид. — Больше яду не осталось.
— Он еще не сказал, где Гюлли.
— Думаешь, скажет? — Бакстер с сомнением посмотрел на плюющегося пленника.
— Скажет, — ответил Карадайн.
Стас пошел одеваться. Почувствовав движение за спиной, обернулся.
— Лейза? Ты почему не убежала?