Какое-то время старый моряк вел ничего не значащую беседу, попивая виски. Полу Чою выпить никто не предложил, сам он себе не наливал. Сидел в тени и слушал, перепуганный, не зная, чего и ожидать. Отец заставил его поклясться страшными клятвами, от которых волосы вставали дыбом, что все останется в тайне навсегда.
Наконец У перестал испытывать терпение тайбаня и заговорил на хакка.
– Наши семьи – Старые Друзья много лет, – начал он, тщательно выговаривая слова для Данросса, который владел хакка далеко не в совершенстве. – Очень много лет.
– Да. Рожденные в Море У и Струаны как братья, – осторожно ответил тайбань.
Четырехпалый крякнул.
– Настоящее подобно прошлому, а прошлое – настоящему.
– Старый Слепец Дун говорит, что прошлое и настоящее – одно и то же.
– Говорит ли что-нибудь тайбаню Благородного Дома имя У Квок?
У Данросса все внутри сжалось.
– Это твой прапрадед,
– Точно так! – Четырехпалый наклонился ближе, и осторожность Данросса удвоилась. – Что связывало Зеленоглазого Дьявола, первого тайбаня Благородного Дома и знаменитого У Квока?
– Они встречались в море. Они встречались в устье Жемчужной реки около…
– Это было недалеко отсюда, около Боляочжоу[76], между Боляочжоу и Яличжоу[77]. – Глаза старика превратились в узкие щелочки.
– Потом они встречались недалеко от Гонконга. Тайбань взошел на борт флагманского корабля У Квока. Он был один и… – Данросс задумался, подыскивая нужное слово, – …и он заключил с У Квоком… э-э… договоренность.
– Эта договоренность была перенесена на бумагу и скреплена печаткой?
– Нет.
– Были ли выполнены условия этой договоренности?
– Как, ети его, невежливо задавать такой вопрос Старому Другу, когда другой Старый Друг знает ответ!
Пол Чой невольно вздрогнул от того, какими неожиданно ядовитыми и режущими слух оказались эти слова. Никто из собеседников не обратил на него никакого внимания.
– Верно, верно, тайбань, – согласился старик, нисколько не испугавшись, как и Данросс. – Да, договоренность была выполнена, хотя искажена, частично искажена. Ты знаешь, о чем была договоренность?