Гайдзин

– Погодите минутку, потише, потише, Тайрер. Времени у нас довольно. Так, ну-ка еще раз, что такое ронин? – (Тайрер объяснил ему.) – Бог ты мой! – Сэр Уильям задумался на мгновение. – Значит, ронины – это самураи, которых объявили вне закона потому, что их король впал в немилость, или их объявил вне закона их собственный правитель за некие преступления, подлинные или мнимые, или они стали отщепенцами добровольно и собираются в банды, чтобы свергнуть центральное правительство марионетки-сёгуна?

– Да, сэр. Он говорит: незаконное правительство.

Сэр Уильям допил остатки джина, кивая в ответ каким-то своим мыслям. Он был поражен и радостно взволнован, прокручивая все это в своей голове.

– Получается, что Накама – ронин, или то, что вы называете инакомыслящий, или то, что я бы назвал революционер?

– Да, сэр. Извините меня, сэр, могу я присесть? – дрожащим голосом произнес Тайрер, страстно желая выплеснуть всю правду об этом человеке и страшась сделать это.

– Конечно-конечно, Тайрер, простите, что не предложил этого сразу, но сначала налейте себе еще шерри, а мне принесите бокал джина. – Сэр Уильям посмотрел ему вслед, в восторге от своего помощника, но при этом несколько обеспокоенный. Годы общения с дипломатами, шпионами, полуправдами, ложью и самой наглой дезинформацией подавали ему тревожные сигналы: от него что-то скрывают. Он принял свой бокал. – Спасибо. Возьмите вон тот стул, он самый удобный. Ваше здоровье! Должно быть, вы очень хорошо говорите по-японски, раз сумели столько разузнать за такое короткое время, – небрежным тоном произнес он.

– Нет, сэр, сожалею, это не так, но я трачу на изучение языка все свое время. С Накамой это, ну, большей частью терпение, жесты, несколько английских слов и японские слова и фразы, которые мне дал Андре Понсен, он оказывает мне огромную помощь, сэр.

– А Андре известно то, что рассказал вам этот человек?

– Нет, сэр.

– Ничего ему не говорите. Ничего совершенно. Еще кто-нибудь знает?

– Нет, сэр, кроме Джейми Макфея. – Тайрер сделал глоток шерри. – Он уже знал немного, и, ну, он очень убедителен и… в общем, он вытянул из меня про сёгуна.

Сэр Уильям вздохнул:

– Да, Джейми убедителен, чтобы не сказать больше, и всегда осведомлен гораздо лучше, чем говорит.

Он откинулся на спинку удобного вращающегося кожаного кресла, потягивая свой джин и обдумывая со всех сторон эту новую бесценную информацию, уже перестраивая свой ответ на сегодняшнее грубое послание, прикидывая, как далеко он может пойти и насколько можно доверять сведениям Тайрера. Как всегда в подобных обстоятельствах, он вспоминал прощальное напутствие постоянного заместителя министра.

– Касательно Накамы, – сказал он. – Я соглашусь с вашим планом, Филип… Вы позволите мне называть вас Филип?

Тайрер зарделся от удовольствия при этом внезапном и неожиданном комплименте.

– Конечно, сэр, благодарю вас, сэр.

– Хорошо, спасибо. На данный момент я соглашусь с вашим планом, но, ради Создателя, будьте осторожны с ним, не забывайте, что все убийства европейцев были совершены ронинами, за исключением несчастного Кентербери.

– Я буду осторожен, сэр Уильям. Не волнуйтесь.

– Выудите из него все, что можно, но не говорите никому и передавайте мне всю информацию немедленно. Ради бога, будьте осторожны, всегда имейте под рукой револьвер и, если заметите в нем хотя бы малейший признак агрессивности, кричите во все горло, стреляйте в него или заковывайте в кандалы.