Гайдзин

Следующей за британской миссией стояла американская, потом шли голландская, русская, немецкая и последней французская. И в ней в тот вечер, в своей комнате, Анжелика одевалась к столу с помощью А Со. Ужин, который Сератар давал ей и Малкольму, чтобы отпраздновать их помолвку, должен был начаться через час. После ужина будет музыка.

– Но не играйте слишком долго, Андре, скажите, что вы устали, – заранее предупредила она Понсена. – Пусть у вас останется побольше времени на ваше поручение, хорошо? Мужчины такие счастливчики.

Она и радовалась, и огорчалась тому, что переехала. «Так разумнее, лучше, – думала она. – Через три дня я смогу вернуться обратно. Новая жизнь, новая…»

– Сто плохо, мисси?

– Ничего, А Со. – Анжелика заставила себя не думать о том, что ей вскоре предстоит вынести, и поглубже запрятала свой страх.

Совсем недалеко на той же улице, в лучшем месте на берегу стояла фактория Струана, ярко освещенная, как и фактория компании «Брок и сыновья» по соседству: в обоих зданиях многие клерки и менялы еще продолжали работать. Сегодня Малкольм Струан расположился в апартаментах тайпана, которые были гораздо больше и удобнее тех, что он занимал до сих пор, и сейчас с трудом облачался в вечерний костюм.

– Что ты посоветуешь, Джейми? Черт меня побери, если я знаю, что мне делать с матушкой и ее письмами! Да только это моя растреклятая проблема, а не твоя. Тебе от нее тоже достается, не так ли?

Джейми Макфей пожал плечами:

– Все это ужасно трудно для нее. С ее точки зрения, она права, она ведь только желает тебе добра. Думаю, она смертельно боится за твое здоровье: ты так далеко и она не может приехать. И из Иокогамы делами компании заниматься нельзя, все сосредоточено в Гонконге. Через несколько дней «Китайское облако» прибудет сюда из Шанхая, потом сразу же возьмет курс в Гонконг. Ты вернешься вместе с ним?

– Нет, и, пожалуйста, довольно об этом, – резко произнес Струан. – Я скажу тебе, когда мы, Анжелика и я, соберемся уехать. Я от всей души надеюсь, что на «Китайском облаке» не будет матери. Это явилось бы последней каплей. – Струан наклонился, чтобы натянуть сапоги, но не смог, боль была слишком сильна. – Извини, ты не мог бы помочь? Спасибо. – Потом у него вырвалось: – Да в гробу я видел эту немощность! Она доводит меня до исступления.

– Могу себе представить. – Макфей скрыл свое удивление. Впервые за все годы он услышал от Струана крепкое выражение. – Со мной было бы то же самое, нет, не то же самое, еще в тысячу раз хуже, – мягко добавил он, с симпатией глядя на него, восхищаясь его мужеством.

– Когда мы поженимся и все это ожидание закончится, когда все уляжется и утрясется, я буду в полном порядке.

Струан с трудом воспользовался ночной вазой, это было всегда болезненно, и увидел в моче кровь. Вчера, когда она появилась снова, он сказал об этом Хоугу, и Хоуг ответил: ничего страшного.

– Тогда почему у вас такой встревоженный вид?

– Вовсе не встревоженный, Малкольм, просто озабоченный. С такими серьезными ранениями внутренних органов при заживлении следует уделять внимание любым мелочам…

Струан закончил с вазой, доковылял до кресла у окна и с благодарностью опустился в него.

В полумиле от фактории Струана, рядом с Пьяным Городом, в ничем не примечательном домике японской деревни Хирага голым лежал на животе, ему делали массаж. С виду дом был самым обычным: выходящий на улицу фасад обветшал, похожий на все остальные, вытянувшиеся по обе стороны узкой грунтовой дороги; каждое из этих строений служило домом, складом и в дневное время лавкой. Внутри же, как и во многих домах, принадлежавших купцам позажиточнее, все сверкало чистотой, полировкой, здесь было просторно, чувствовалась заботливая рука. Это был дом сёи, деревенского старосты.

Найти это убежище было нелегко. Когда он вошел в деревню, его окружило пораженное молчание, ибо вот стоял самурай, самурай без мечей, выглядевший как дикарь. Улица мигом опустела, за исключением тех, кто оказался рядом с ним, все они попадали на колени и замерли, ожидая своей участи.

– Ты, старик, скажи, где у вас тут ближайший рёкан – гостиница.

– У нас нет гостиницы, господин, в ней нет нужды, господин, – пробормотал старый лавочник. Подстегиваемый страхом, он бестолково затараторил дальше: – В ней нет нужды, потому что наша Ёсивара совсем рядом, она больше, чем многие города, там десятки мест, где вы можете остановиться, больше сотни девушек, не считая прислужниц, три настоящих гейши и семь учениц, это в той стороне…