Власть шпаги

— Гаси фитили, парни! — махнув рукой, громко выкрикнул «крапивный зипун». — Свои.

— Ясно! — отозвались позади.

Из телеги, из копны сена, вдруг выскочили четверо дюжих молодцов, вооруженных саблями и палашами.

— Свои так свои. Нам что делать, Ровинь?

Детинушка почесал затылок:

— Вы идите покуда… А мы… А мы, пожалуй что, Алатыря навестим.

Хмыкнув, он неожиданно подмигнул Бутурлину:

— Коль уж он вам так нужен, а?

Алатырь Татарин — коренастый крепкорукий мужик со светло-русою бородою и густой копною волос, выбивающихся из-под круглой суконной шапки — встретил гостей тревожно. Кивнув детинушке Ровиню, провел Бутурлина и его людей во двор, да, прежде чем запереть ворота, с подозрением осмотрел пустынную улицу, утопавшую в яблоневых садах и вишне. Вишня в здешних сырых местах вызревала плохо, да и яблоки вырастали кислыми — так их не есть выращивали, а для кваса. Кругом стояла тишь, изредка нарушаемая лишь лаем цепных псов да отдаленным эхом кукушки. Порывы долетавшего с Невы ветерка гнали по пыльной дороге тополиный пух, закидывали за ворота, так, что Алатырь, закрывая ворота, чихнул несколько раз подряд.

— Здоровьичка! — вежливо пожелал Петруша Волк.

Хозяин поблагодарил и, цыкнув на выскочившего из дощатой будки пса, пригласил гостей в дом — справную бревенчатую избу, срубленную на каменной высокой подклети. В свинцовых переплетах окон поблескивало стекло — верный признак не то чтобы ярого богатства, скорей — зажиточности. Видать, на верфях платили нехудо.

— На доски выменял, — перехватив взгляд Бутурлина, хмуро пояснил Алатырь. — Ну, заходите уже. Говорите, никто вас…

— Нет, — лоцман приложил руку к сердцу. — Ни она живая душа не видела. А что?

— Да лютуют свеи, — отворяя дверь в горницу, Татарин вошел первым. — Подозрительные стали — жуть! Хватают кого ни попадя. У нас на верфях уже двое так сгинули. Пришли стражники, увели… И поминай, как звали.

Ну да, конечно, шведы дураками не были и уже наверняка прознали о потемкинском войске. Уж ясно, кого это русские воевать собрались — тут и думать нечего!

Супруга Алатыря, высокая, с небольшой сутулостью женщина с приятным смуглым лицом, поклонившись гостям, поставила на стол нехитрую снедь — щучью уху, печеную белорыбицу да белый просяной кисель, заправленный конопляным маслом. Масло слегка горчило, впрочем, поели в охотку, Бутурлин же кое-что для себя прояснил.

По словам Татарина, в окрестных деревнях да селах ненавидевших шведскую власть людишек вполне хватало, а неподалеку, в болотах, и вообще скрывался, дожидаясь своего часа, целый отряд — человек около сотни!

— И матросы есть? — тут же поинтересовался Никита.

Хозяин покивал:

— За море многие хаживали. Не сомневайтесь, парни надежные. Сигнала только ждут! Как наше войско придет, так и ударим.