Франческа

— Я не чувствую себя в безопасности. Мне тревожно в собственном доме.

— Понимаю. Но, скорее всего, ничего серьезного.

Чарли подумала об украденной картине, о старой женщине, угостившей близнецов конфетами, человеке в саду, разговорах об Исаке в поселке. Что уж тут удивляться, что Сюзанна не чувствует себя в безопасности.

— Что-нибудь новое от Исака? — спросила Чарли, когда Сюзанна вернулась, отвезя мальчиков в школу.

— Да, он позвонил и сказал, что я все неправильно поняла — мы якобы договорились на сегодня.

— Ты ему веришь?

— У меня нет другого выбора. А по голосу мне показалось, что он скучает по детям.

— Мы можем потом заехать к Лоле? — спросила Чарли. — Мне нужно поговорить с ней.

— О чем?

— Хочу спросить, что она помнит о Гудхаммаре и Франческе.

— Сейчас половина девятого, — сказала Сюзанна. — В это время она спит — пушками не разбудишь.

— Тогда, может быть, через часик-другой?

— Разумеется. Все равно пора ее проведать. Черт подери, приходится стать мамой своей собственной маме! Утомительно до чертиков.

Чарли кивнула. Именно так — утомительно до чертиков.

Лола жила в съемной квартире над киоском с хот-догами на главной улице Гюльспонга. Первая буква на табличке у двери отвалилась, осталось только «арола Юнссон». Дверь стояла незапертая. Сюзанна открыла ее, не постучав.

— Мама! — позвала Сюзанна, когда они вошли в прихожую. — Ты дома?

Ответа не последовало.

В квартире пахло затхлостью и этанолом, но, когда они проходили мимо кухни, Чарли увидела следы периода просветления у Лолы. Занавески были подобраны в цвет скатерти, а в глиняных горшках на окне когда-то обитали пеларгонии. Но Лолы не было видно.

— Мама! — снова окликнула Сюзанна.

Они с Чарли переглянулись, подумав об одном и том же. Чарли почувствовала легкий приступ дурноты.