Франческа

— Тайные связи, — отвечает Поль.

Я вспоминаю слова папы о том, что Адамсберг — это школа, дающая ключи от закрытых дверей, важные связи, которые пригодятся потом в течение всей жизни. Только теперь я начинаю понимать смысл его слов.

— Но что это такое?

— Психиатрическое лекарство. Я уже не помню, от какой болезни.

— Добудь еще, — говорю я, забираясь в оконную нишу. — Что бы это ни было, добудь еще.

Поль говорит, что настоящий эффект пока не наступил. Он садится напротив меня на подоконник, уперевшись ногами в мои ноги. И вдруг мир меняет цвет и форму. Все становится светлее, мягче, меня охватывает радостное чувство, и оно вырывается наружу смехом. Поль тоже смеется. Мы смеемся желтым листьям на березах за окном, садовнику, который копается на грядках возле Маюрена. Мы смеемся немцу, норвежцу и Бельману, который пописал в суп.

Я смеюсь так, будто в жизни не слышала ничего смешнее.

Мы принимаем еще по таблетке. Не потому, что хотим умереть или типа того. Мы просто хотим продолжать смеяться. Но веселее не становится. Я думаю, что надо запомнить до следующего раза: от того, что принимаешь больше таблеток, веселее не становится.

30

Только оказавшись на улице, Чарли заметила, что забыла куртку. Сюзанна, выбежавшая следом за ней, держала ее в руках.

— Не обращай внимания на эту старую алкоголичку, — сказала она, протягивая Чарли куртку.

— Мне надо пройтись, — сказала Чарли.

— Тогда я схожу пока в магазин, — ответила Сюзанна. — Давай встретимся у машины. И не воспринимай всерьез то, что говорит мама. Она несет какую-то пургу.

Чарли уже пошла прочь. Сердце билось так, словно она пробежала стометровку. В мыслях она вернулась на берег рядом с Люккебу, поместила Бетти рядом с собой, а сама сидела, подтянув колени к подбородку, глядя на Матттиаса, качающегося в лодке. Почему, тысяча чертей, Бетти ничего не предприняла?

Не доверяй мужчинам, говорящим красивые слова.

Маттиас — исключение, подтверждающее правило.

Слишком светло. Кто-нибудь может убрать весь этот свет?

Чарли остановилась. Она дошла до того здания, которое когда-то было кондитерской. На старой доске для объявлений у входа, среди сотен ржавых скрепок и белых обрывков бумаги виднелась рукописная бумажка о продаже щенков и рядом — еще одна афиша о праздничных мероприятиях вечера. «Давайте отметим то, что мы собрали!»

Чарли уселась на лестнице, ведущей к входу. В голове с новой силой закрутились вопросы, мучившие ее с лета:

Что ты за человек, Бетти Лагер?