— Спасибо, — сказала я. — Давай встретимся в конце нашей аллеи. В семь пойдет?
— Ты собираешься сбежать из дома?
— Я просто хочу пойти на вечеринку.
Когда без пяти семь я пришла в конец аллеи, Якоб уже ждал меня там. Я выбралась из окна по пожарной лестнице, а потом обогнула дом по полю позади домика привратника. Маме с папой я сказала, что пойду лягу, что у меня ужасная головная боль и я прошу меня не беспокоить. Если мне повезет, я просто залезу обратно по лестнице, вернувшись домой, и никто не заметит, что я отсутствовала.
От Якоба пахло так, словно он только что принял душ. Когда я села в машину, он подался вперед, словно собираясь меня обнять, но сбился на полпути.
— Ты такая красивая, — сказал он.
Я взглянула на свою одежду. Я надела одно из дорогих платьев Сесилии из блестящей ткани — зеленое, с довольно глубоким вырезом. Поскольку ростом я выше Сесилии, оно было мне очень коротко — мама наверняка бы прокомментировала это, если бы увидела меня. Еще я прихватила с собой шерстяной джемпер Сесилии, однако понимала, что все равно замерзну — особенно если мне придется идти пешком в Гудхаммар, ведь в Гюльспонге, наверное, нет такси?
— Но ведь мы здесь уже один раз были, — воскликнула я, когда Якоб свернул на поросшую травой дорогу, и указала на табличку «Люккебу».
— Точно, — проговорил Якоб.
Я заметила, что у него покраснели уши.
— Что происходит? — продолжал он, указывая на дом, перед которым пылал большой костер. — Что тут происходит, черт подери?
— Костер жгут, — сказала я, хотя это и так было совершенно очевидно.
Якоб припарковал машину.
— Ты уверена, что хочешь пойти туда? — спросил он.
Я посмотрела на пылающий костер, на людей вокруг, и тут заметила ее. Бетти. Одета она была слишком легко, но, возможно, рядом с костром очень жарко. Она стояла у самого огна.
— Франческа, — сказал Якоб, когда я вылезла из машины. — Береги себя.
В саду играла на полную мощность мелодия, которую иногда напевала наша французская няня. Тема та же, что и в английском версии: это мой праздник, и я делаю, что хочу.
Во дворе столпилось человек двадцать, в окнах дома тоже виднелись многочисленные силуэты. Что-то жарили, в воздухе повис характерный запах, но я не видела, что это. Некоторое время я стояла и смотрела на пошатывавшихся людей и размышляла о том, что еще есть время повернуть назад. Но едва я так подумала, как Бетти подняла глаза и увидела меня.
Она пошла мне навстречу, раскинув руки, словно мы старые друзья, встретившиеся после долгой разлуки.
— Иди сюда, поздоровайся, солнышко, — крикнула она кому-то позади себя, и ко мне подбежала ее маленькая дочь. Ботинок на ней не было и, когда она остановилась в нескольких метрах от меня, я заметила, что ноги у нее покраснели от холода.