– А я – за подушку с одеялом.
– Тебе нельзя спать – ты на посту.
– Знаю.
Серж сунул облизанную ложку за голенище валенка, осторожно выглянул из оконного проема наружу и не заметил никакого движения.
– Родин! – снова позвала Валюха. – Чего ты больше всего боишься?
Определенно, эта девчонка не могла молчать больше минуты.
– Немцев проспать, – ответил Серж. – Главстаршина с меня тогда голову снимет. Если жив останусь.
– А я, знаешь, чего боюсь? Что убьют, и тянучек больше не попробую.
Сзади под чьими-то шагами заскрипела мерзлая щебенка. Серж повернулся. Замполит снова привел своего немца. В руке у него был помятый «матюгальник» – жестяной рупор. Под ложечкой тоскливо заныло: в прошлый раз, в ответ на пропаганду, немцы устроили шквальный минометный обстрел и едва не накрыли роту вместе с агитаторами. Хотя какая, к черту, рота – осталось их тут от силы человек двадцать. А тут еще пристроились они с «матюгальником» своим в соседней комнате. Курт через пролом кивнул Сержу с Валюхой и улыбнулся – узнал, значит. Нос ястребиный свой потер, шапку на уши натянул – и за работу. Зовет в рупор своих по именам, сдаться приглашает.
– Шла бы ты отсюда, – сказал Серж, – сейчас обстреливать начнут.
– Не, – ответила девчонка, – здесь не так страшно.
Первый снаряд с протяжным свистом влепился в стену третьего этажа минут через пять, разбросав по сторонам облака дыма и пыли. Осколки бетона защелкали по стенам.
– В подвал! – крикнул замполит. – Эй, контуженный! Как тебя… Жить надоело?
Серж забросил девчонку на плечо, прихватил винтовку и кинулся к лестнице. Тридцатисемимиллиметровые уже вовсю рвались на уцелевших верхних этажах, осыпая все вокруг дождем щебня и мусора. Недалеко рухнул наружу кусок стены, и пространство исчезло в облаке пыли. По лестнице они скатились на ощупь.
– Вот черти! – осклабился замполит, отряхивая рукава полушубка. – Не нравится наша пропаганда. Ишь, как озлобились. Давно ли сами кричали: «Рус, Вольга буль-буль!» Вот тебе и «буль-буль».
Курт грустно усмехнулся. Замполит вытащил пачку «Казбека» и угостил немца. Они закурили, прикрыв огонек от сыплющейся пыли.
– Пусти! – пискнула девчонка.
Серж заметил, что все еще крепко держит ее за руку, и отпустил. Замполит порылся в кармане и выудил оттуда кусочек сахару, облепленный крошками табака.
– Держи-ка, Валюха-муха, для тебя берег, – сказал он.
Девчонка немедленно положила сахар в рот и зажмурилась от удовольствия. Снаряды продолжали рваться, сотрясая подвальные перекрытия и вышибая из щелей мелкую сухую пыль, которая осыпалась, тихо шелестя, как иней.