Никта

— Вы боитесь воды?

— Нет. Это был нейтральный сон. Не хороший и не плохой. Рядом с сараем — деревянная церковь, ее высокий купол устремляется в небо… Он пирамидальный, когда-то был выкрашен в синий цвет, но со временем краска облупилась.

— Что вы делаете в этом сне?

— Рисую пейзаж в большом альбоме… А4, на пружине.

— Рисуете церковь?

— Озеро.

— То есть, выбираете образ матери.

— Почему?

— Вода — пассивное женское начало. Образ утробы, матери. Церковь с устремившимся в небо куполом — фаллос, то есть отец.

Катрин рассмеялась.

— Нет, церковь — это церковь.

— Все гораздо глубже, чем вам может показаться, — многозначительно произнес доктор, поправив очки на носу кончиком шариковой ручки. — Сны, Кати, это не просто ночное кино, которое показывает вам мозг… Это отражение вашего подсознания. Вы рано потеряли мать и чувствовали большую потребность в ней, поэтому будете выбирать ее каждый раз. Это даже предсказуемо.

— Посмотрите, как красиво снег ложится, — сказала Катрин. Доктор обернулся к окну, чья широкая рама занимала большую часть стены за его спиной. Никакого снега не было и в помине; последний раз он шел месяца два назад, в январе, все это время температура стабильно держалась выше нуля по Цельсию. Да, утро, прохлада, но снег? Сегодня днем люди будут ходить по улице в футболках, как ходили и вчера.

— О чем вы?

— Я придумала этот сон точно так же, как снегопад за окном.

— Зачем вы солгали?

— Мне хотелось увидеть, как современный шаман растолковывает положение куриных потрохов на блюде. Услышать, как он притягивает тот факт, что птичьи почки легли поверх печенки, к уже известным ему сведениям о пациентке, и оттого выглядит очень мудрым и ученым.

Доктор скрестил руки на груди, по-учительски строго глядя на Катрин поверх очков.

— Зря вы! Я трачу на вас свое время, чтобы вам помочь, но как я могу это сделать, если вы сами мне противитесь?

Катрин повторила его позу.