Никта

Третий угол, «кабинет Мари». Свет фонаря скользнул по закрытому ноутбуку, по оберткам от шоколада, конфетным фантикам и упаковкам от бог знает чего еще. Стефану попалась на глаза маленькая черно-белая фотокарточка с лицом Оникса. Агент тут же опустил фотографию к себе в карман и отправился дальше, в четвертый угол, продолжая напевать только что придуманную песню из одной строки про дурачка на деревне. Находка немного отвлекла его от чувства страха.

Вот кровать, на ней два тела. Все чин чином.

Стефан уже собрался развернуться и отправиться досыпать, когда его фонарь, отведенный в сторону от кровати, вдруг осветил бледного голого человека.

— Бл**ь! — заорал агент, чуть не выронив мобильник. Человек продолжал бесстрастно стоять возле кровати хозяев чердака, Стефан же задрожал всем телом, еле стоя на ногах.

«Я так громко кричал, почему они не просыпаются?» — пронеслось в той части его сознания, что не оцепенела от ужаса. Тем временем его зрение отмечало все новые детали — крылья за спиной человека, покрывало, накинутое на плечи.

Наконец, рациональная сторона Стефана взяла верх. «Нацепил на себя крылья, извращенец-фетишист! Под ангела косит. Да кто такое захочет?» — подумал он, нашарив в кармане бумажник. Стефан всегда носил с собой два бумажника — настоящий, которым он пользовался, и кошелек с мелочевкой, который он собирался отдать в том случае, если бы ему встретился грабитель.

— Вот, возьми это, и уходи, — сказал он, протягивая голому человеку бумажник с мелочью.

— Я не принимаю даров, — прогремел тот жутким голосом, но губы его не шевелились. У Стефана вновь затряслись поджилки.

— Так чего же ты от меня хочешь? — выдавил из себя он, испытывая сильнейшее дежавю от этого вопроса.

— Познать твою душу, дорогой, — ответил голый человек, все так же не шевельнув ни единым мускулом на лице. Крылья взметнулись, и бледный ангел устремился к Стефану через кровать. Тот не выдержал и потерял сознание.

Катрин

Максим не мог нарадоваться на жену последние две недели. Она бросила свою работу в гадальном салоне, отныне посвящая и утро, и вечер работе в его детище — кафе «Maxim». Единственное, что его смутило, так это то, что Катрин не стала забирать из салона расчет за последнее проработанное время — какие-никакие, а деньги. Все же он решил ничего не говорить на этот счет, вдруг Катрин, переступив порог салона, ностальгически вспомнит что-то хорошее об этом месте и решит туда вернуться.

Катрин также посвятила несколько дней изучению его бумаг — чего Максим уж совсем никак не мог от нее ожидать, и составила ему список своих замечаний, все письменно. Что-то она сочла «нерациональным», на чем-то, наоборот, советовала акцентировать внимание. Такой официоз только позабавил Максима — что эта молодуха, да еще с таким образованием, может понимать в бизнесе? Но, он и тут ничего не сказал, чтобы не погасить в ней энтузиазм, забрал ее бумажки и обещал внимательно прочитать в свободное время, а сам уже через час ел на этих отчетах жирную рыбу.

Катрин видела в реакции мужа нескрываемое снисхождение, но продолжала заниматься кафе. Ей нужно было забить голову чем-то стопроцентно материальным и приземленным, чтобы отвлечь себя от явлений призраков. Однажды ей даже казалось, что это помогает — две ночи подряд в ночном кинотеатре «Черепная коробка» показывали обычные беспорядочные сны, но потом все вернулось на круги своя. Покойная Ольга все так же приходила к ней, пугая угрозами забрать на тот свет, но вскоре Катрин поняла, что призрак только на это и способен — устрашать словами и эффектами, да только и всего. Если бы сестра по-настоящему хотела и могла затащить ее в мир мертвых, она давно бы это сделала.

Катрин сомневалась, ее ли это сестра вообще, или «монстр» наподобие тех, что описывал Оникс. Она решила, что они со скульптором проецируют на этих монстров наиболее травмировавшие их воспоминания. Для Кати это была смерть сестры; у Оникса, видимо, в семье никто не умирал — или он не принимал эти смерти настолько же близко к сердцу, вот ему и ничего оставалось, кроме как видеть эталонных злодеев из ужастиков. А может быть, его в детстве старший брат пугал подкроватным монстром, кто знает. Вряд ли Оникс согласится прийти к ней в гости, лечь на кушетку, закрыть глаза и позволить провести сеанс психоанализа.

Несмотря на то, что выводы из всей ситуации были сделаны логичные, сестра-призрак возвращалась каждую ночь и продолжала трепать Катрин нервы, сколько та ни убеждала себя, что это не сестра, а образ, который никак не может ей навредить. Разумеется, никто, кроме нее, Ольгу не видел. В первую же ночевку в подсобке после побега, Катрин разбудила Максима и, притворившись, что слышала странный шум, попросила его осмотреться. Тот воспринял ее слова всерьез, включил свет, даже вооружился пустой бутылкой… и бодро прошел мимо призрака в коридор кафе. Чего и следовало ожидать.

Катрин в ту ночь вытащила свой смартфон, включила видеосъемку и навела камеру на привидение.

— Давай, передай народу привет. Ты скоро прославишься на весь мир. Я выложу тебя на Youtube. Ты ведь хочешь, чтобы у сестренки было много-много подписчиков?

Призрак настолько оскорбился от такого обращения, что тут же исчез. Катрин понравилось задевать его, это помогало ей справляться со страхом и отвлекало от боли в животе, которая почему-то сопровождала каждый «контакт» с потусторонней силой.

На видеозаписи в итоге оказалось только пустая комната и голос Катрин. Ей вспомнилось, как призрак в придорожной забегаловке вытащил из ее сумки бутылку минералки. Что показала бы съемка в том случае — бутылку, летающую по воздуху? Жаль, больше не удавалось подстроить такую ситуацию, а призрак, стоило Катрин достать смартфон, не трогал никаких предметов в комнате. Даже если Катрин заранее прятала камеру за вещами на столе — сестра как-то узнавала об этом.

Другие призраки, старый Жан и недовольная доктором Канторовичем старуха из больницы, выглядели более-менее человечными в своем поведении, и Катрин вполне допускала, что они могли быть реальными людьми, уходящими на тот свет. Чтобы проверить свою гипотезу, Катрин отправилась в больницу, где лежала Мари, и принялась бродить по коридору.