В вежливости и терпении ему не откажешь, заметил про себя монах.
– Я странствующий монах Такуан Сохо. Иду в храм Тофуку-дзи созерцать момидзи, – благожелательно ответил он, склонив в легком поклоне гладко выбритую голову. – Мой путь лежит от древних храмов Нары Тодай-дзи и Кофуку-дзи.
– Счастлив, что судьба свела меня на дороге с самим Такуаном Сохо, автором «Тайного писания о непоколебимой мудрости»! Это большая честь! – радостно воскликнул самурай, снова низко кланяясь. – Но я считал, что вы занимаете должность настоятеля храма Дайтоку-дзи!
– Я покинул эту должность добровольно четыре года назад! – пояснил монах. – С тех пор я нахожусь в странствиях. Чем я могу быть полезен первому фехтовальщику клана Токугава?
– Мы преследуем преступников, посмевших противиться воле самого великого сегуна! – пояснил самурай сурово. – Это бывшие вассалы преступника, поднявшего мятеж несколько лет назад – Исида Мицунари!
– В чем же они провинились? – поинтересовался монах больше из вежливости, нежели действительно желая выяснить их вину.
– Такой просвещенный человек как вы не может не знать, что школа кузнецов Сэнго Мурамаса кует превосходные мечи, достойные самого сегуна! Эти мечи грозят опасностью сегодня клану Токугава!
– Конечно, я знаю эту школу и качество их клинков, – все так же неспешно кивнул Такуан, решив, что последняя фраза самурая – лишь поэтическая метафора. – Мне казалось, что власть Токугава уже настолько незыблема, что никакие волнения и бунты ничего не изменят! И причем здесь мечи Мурамаса? Насколько мне известно, они настолько дороги, что простой самурай никогда не сможет их себе позволить! Тем более сложно представить даже хотя бы небольшой отряд самураев, вооруженный этими клинками! Это совершенно невозможно!
– Увы! Эти клинки угрожают клану сами по себе! В них заключен злой и кровожадный дух войны! Они жаждут крови семьи Токугава! Тому уже есть немало примеров! – с чувством произнес самурай и снова поклонился, словно извиняясь за сказанное.
Монах внимательно посмотрел в лицо воина, стоявшего перед ним. Оно было непроницаемо. Такуан некоторое время молчал. Он много повидал на своем веку. Беспощадно преследовать своих врагов – в этом Токугаве Ияэсу не было равных, разве что сам Ода Набунага справлялся с этим не хуже, хоть и погиб, загнанный в угол предавшим его даймё. Но преследовать клинки? Клинки?! Да еще такого мастера как Мурамаса! Это произведение искусства, олицетворение самого духа Бусидо!
Но ни словом, ни жестом странствующий монах не показал своего недоумения. Дела сёгуна его не касались. У каждого свой Путь…
– Сёгун отдал приказ: собрать и уничтожить все мечи школы Сэнго Мурамаса, чтобы злой дух, который живет в них, никогда не смог повредить правлению клана Токугава! – проговорил самурай, отводя глаза от проницательного взгляда буддийского монаха. – Мы преследовали вассалов Мицунари, которые скрыли несколько таких клинков. Из пяти клинков, что они хранили, как донесли нам, мы смогли найти только четыре. Пятый – вакидзаси13 – бесследно исчез.
– Что будет с вассалами Мицунари? – безмятежно поинтересовался монах, уже заранее зная ответ.
– Сегун приказал им всем совершить сэппуку14, – мрачно произнес Мунэнори, глядя в землю перед собой. – Сегодня на закате это произойдет. Все триста человек исполнят волю Токугавы. Если дух их ослабнет – мы будем рядом! Но среди них нет одного, молодого Накано Мокуносукэ. И нет одного меча. Он сумел незаметно выбраться из окруженного селения и ускользнуть. Лучники стреляли ему вслед; возможно, что он ранен.
– Я никого не видел, – опережая вопрос самурая, ответил монах, покачав головой и прикрыв глаза. – Я сижу здесь с полудня. Вы – первые, кто прошел мимо меня по дороге за это время.
– Благодарю вас и желаю успешного завершения вашего паломничества! – проговорил Мунэнори, заметив, что его спутники медленно возвращаются обратно с пустыми руками. – Возможно, мы свернули на другую дорогу. Не будем мешать вашим молитвам и созерцанию!
И самураи спешно покинули монаха, продолжавшего задумчиво сидеть на своей старой циновке из тростника.
Вот о чем стоило написать Миямото Мусаши, подумал он. Как сёгун при отсутствии других врагов записал в свои недруги клинки целой школы кузнецов! Впрочем, его друг предпочитал мечи другого легендарного оружейника – Масамунэ. Этот меч был всегда с ним, хотя в реальных схватках Мусаши уже давно использовал лишь деревянные боккены.
У каждого свой Путь, улыбнулся и покачал головой Такуан Сохо и, ловко ухватив деревянными палочками шарик норимаки, отправил его в рот. Помедлив, он дополнил пищу кусочком маринованной редьки. Он жевал медленно, закрыв глаза, всем своим видом являя спокойствие и безмятежность, словно и не было недавно никакого разговора.
Еще через час он уже медленно шел по дороге, любуясь высокими и тонкими деревьями бамбука. В вышине их зеленые пышные кроны смыкались, и в лесу царила тенистая прохлада.
ebooksa